Я вернулась к измятому матрасу и опустилась на него коленями. Как хорошо — падать с него некуда.

— Зачем тебе матрас, когда есть диван? — спросила я наконец.

— Купил, когда мать здесь жила. А потом привык. На диване я работаю.

— Как это?

— Валяюсь с ноутбуком. Поговорили?

Я мотнула головой.

— Она выслушала и сказала: хорошо.

— Ну хоть сукой не назвала, уже хорошо!

Он со смехом повалил меня в подушки. Вернее, между ними — они как-то переместились на края самостоятельно или не совсем самостоятельно, а под натиском наших тел.

— Кузь, зачем ты признался маме? — спросила я, удержав его голову в ладонях, в миллиметре от своих губ.

— Потому что ты призналась своей. Как-то глупо отпираться, точно мы делаем что-то запретное…

— А почему она злится?

— Потому что Дашу нельзя оттрахать и выставить за дверь. А я собственно это и не делаю, кажется…

Я напрягла руки и так и не позволила ему себя поцеловать.

— Даш, ну что я еще должен сказать?

— Ничего, абсолютно ничего… — я и впилась ему в губы и даже сумела подмять Кузьму под себя.

Это ведь я, я затащила его в постель и в отношения, от которых он так удачно отбрыкивался лет так десять.

Глава 63 "Чай"

Глава 63 "Чай"

— Почему завтра не можешь? — спросил Кузьма в телефон, не доехав одной улицы до нашей дачи. Специально остановился, чтобы позвонить отцу и сказать про меня. — А кто-то другой может с ней встретиться? Нет, послезавтра Даша не сможет. Позвони своим кадровикам, они все сделают. Твое какое дело… — он прикрыл глаза и беззвучно пошевелил губами. — Я не хамлю! — сказал Кузьма довольно громко. — Я пытаюсь решить проблему, которая вообще не проблема. Ну что ты в одну кучу?! Я не был у Таськи, потому что она не хочет меня видеть. Хорошо, скинь мне телефон и имя. Даша сама ей позвонит. Пап, спасибо. Да, я зайду, как только Таисия Борисовна соизволит меня позвать. Я ничего не сказал и не скажу Шаровой, хотя хотел, честно. Пап, то у тебя минуты нет, то ты целый час полощешь мне мозги… Отлично! — Кузьма чуть не сунул телефон мимо держателя. — Теперь меня послали на… — он произнес это слово одними губами, — оба родителя. Зашибись!