— Дай мне минуту, повелитель, и я выйду к тебе. Позволь только моей служанке принести парик.

Он не узнал голоса, но исполнил просьбу и даже придержал занавеску, когда девочка поспешила на зов, а потом уселся в кресло, не понимая, почему просто не объяснил, что ошибся покоями. Что сказать обладательнице тихого незнакомого голоса?

Девочка придержала занавеску и выпустила на свет госпожу. Только лица он всё равно не увидел — сквозь плотную вуаль едва просматривался пышный парик.

— Что привело тебя в покои Ти, мой повелитель?

Слава Богам, она назвала своё имя. Она была одной из последних жён отца, ливийская царевна. Он пытался вспомнить её лицо и не смог.

— Отчего ты прячешь от меня лицо?

— Я прячу его от всех, мой повелитель, уже много лет, потому что не хочу пугать людей своим уродством. Скажи, что привело тебя ко мне? Хотя знаю… Хемет плачет, верно? Оттого ты и не посмел переступить её порога. В тебе всегда была чуткость, которую ты взял от матери. Ты хочешь, чтобы я сходила к ней и пригласила к тебе?

— Нет. Скажи, что я велел принести в её покои завтрак, потому что хочу поговорить с ней о сыне. Дождись, когда она будет готова, и вернись за мной.

Ти с поклоном удалилась. Высокая, лёгкая, худая, что девочка, полная противоположность Хемет. Плачет… Он мог предположить, что она позлится первые дни, а потом явится к нему сама с требованием вернуть сына, но плакать в своём покое? Как не похоже на неё.

Ти вернулась слишком быстро — видно, он ошибся всего одной дверью.

— Она ждёт тебя и отослала слуг, сказав, что сама станет прислуживать тебе, но если ты велишь вернуть их…

— Нет. Пусть оставят нас одних.

Фараон сделал решительный шаг к двери и замер: он же не знает, куда идти — все эти пять лет он не ступал дальше покоев Никотрисы, пока своей единственной жены. В выборе приводимых к нему наложниц он полагался на слуг.

— Проводи меня, чтобы убедиться, что Хемет не передумала видеть меня.

Ткань, закрывавшая лицо Ти, дрогнула — должно быть, ливийка улыбалась, но нет, голос прозвучал тише прежнего.

— Того, кто смеет противиться повелителю двух земель, Великая Хатор жестоко карает. Хемет знает это не хуже моего.

Ти опередила его на два шага и прошла мимо следующей двери, не останавливаясь. Как же давно он не был на женской половине дворца, а ведь когда они с Сети мальчишками играли здесь в прятки, дворец не казался таким огромным. Ти сама откинула ему занавеску и замерла в нерешительности. Фараон глянул ей через плечо и велел уходить. Слёзы Хемет высохли быстро, раз у неё хватило времени высыпать на циновку груду самоцветов.