В повисшей тишине звонко заквакали лягушки.

— Не то успокоение ты ищешь, Райя. Ты успокоишься, когда Нен-Нуфер достойно воспитает тебе сына, а не когда вырвет из твоей груди стон наслаждения. Она слишком умна даже для жрицы Хатор, и тебе следует ценить её ум много больше, чем тело, ибо от заботы о духе, а не от томления тела рождается её любовь. Ты ведь знаешь, что я отдаю предпочтение дочерям Кемета, и ты — тоже, вспомни мать своего сына, но я полюбил Нен-Нуфер и пекусь о ней не меньше, чем о жене и собственной матери. Что ждёт Нен-Нуфер во дворце, кроме слёз, когда ты забудешь дорогу в её покои? А ты забудешь очень скоро, мы оба прекрасно знаем это.

По губам фараон скользнула улыбка.

— Я сегодня не смог отыскать комнату Хемет. Зашёл к царице Ти. Ты помнишь её? — Сети кивнул. — А я не в силах вспомнить её лицо. Знаешь ли, что с ней произошло?

— Оспа оставила на лице глубокие рытвины.

— Оспа? Не припомню что-то, чтобы во дворце кто-то болел.

— А никто и не болел, кроме неё, оттого она и считает свою болезнь наказанием Великой Хатор за прелюбодеяние и убийство ребёнка.

Фараон даже скрипнул стулом.

— Не может быть!

— Да, да… Отец тогда запретил её трогать, но Боги не оставили злодеяние безнаказанным. Она живёт затворницей, и по правде я думал, что уже разучилась говорить на нашем языке.

— Она говорит настолько чисто, будто рождена в Кемете.

— Чему удивляешься! Ти прислали отцу, когда девочке не было и десяти.

— Теперь понятно, чего так всполошились Хемет, узнав, что я отдал сына жрице Хатор. Вспомнила о своём прелюбодеянии и решила, что пришло время расплаты, — фараон усмехнулся в голос. — За обедом я её успокою, — он вновь улыбнулся. — Скажешь теперь, что Пта и Маат открыли мне правду, чтобы несчастная Хемет не мучилась?

— Они открыли тебе правду про Ти, чтобы ты вспомнил, что Хатор не прощает тех, кто берёт чужое.

Сети поднялся так стремительно, что кресло откатилось назад. Фараон тоже вскочил и за плечо развернул брата к себе лицом.

— Ти была царицей, а Хемет он так и не взял к себе на ложе.

Сети скинул руку фараона и сказал вкрадчиво:

— Я говорю про Нен-Нуфер. Не гневи Богиню. Я в силах защищать тебя перед людьми, но не перед Осирисом. И Пта может открыть своим жрецам правду о тебе, слышишь меня?

Сети не стоило кричать. Эти слова фараон расслышал бы и шёпотом. Пта уже открыл им правду, о которой бедный Сети даже не догадывается.

— Ступай домой, — приказал фараон потухшим голосом. — И не тревожься о Нен-Нуфер. Я не смущу её покой. Только дай мне побыть немного с Райей и успокоить его мать, а потом я пришлю мальчика к тебе, а сам забуду дорогу к твоему дому.