— Не смей! — фараон поднял руку, и Нен-Нуфер в страхе отступила от него в воду. — Не смей больше говорить от имени Богов, довольно! — он опустил руку, заметив испуг Нен-Нуфер. — Довольно, довольно, — голос перешёл почти в шёпот. — Боги вновь говорят со мной напрямую и за руку ведут к тебе. Так протяни свою, чтобы соединиться со мной, и народ Кемета поблагодарит тебя за моё исцеление всяко больше, чем за твои танцы в храме!

Она молчала и не выходила из пруда. И лицо её сравнялось сейчас цветом с цветком лотоса.

— Протяни мне руку. Пойди за мной, и ты ни в чём не будешь знать нужды. Коль ищешь ты знак, то найди его в нашей встрече. Отец свёл меня с тобой, он вложил твоё хрупкое тело в мои руки, и я хочу заботливо нести его, покуда Река разливается и дарит нашей земле благоденствие. Что ты молчишь, воспитанница храма Пта? Ты забыла, что в начале было слово?! И слово это было любовь. Как же ты, воспитанная жрецами, смеешь противиться ей!

Фараон сделал ещё шаг, и Нен-Нуфер пришлось вступить в воду по колено.

— Ты можешь замочить платье и извозить его в тине, но я всё равно встречу тебя на том берегу и потребую ответа!

Она остановилась, сжав дрожащими пальцами висящий на шее сердоликовый амулет.

— С нами говорят, видно, разные Боги, Райя, — прерывающимся шёпотом начала Нен-Нуфер. — Мне они говорят бежать от тебя, и я послушаюсь их и стану молить тебя уйти ради собственного блага и благоденствия Кемета. Твой отец свёл меня с Сети на том же месте, что и с тобой, чтобы позволить передать вашим детям знания, которые мне посчастливилось получить от Пентаура. И потом я уйду и, даже когда ты будешь в Фивах, не потревожу твоего взора.

— Ты не слышишь меня, Нен-Нуфер! — фараон ударил ногой по воде, и пущенная им волна достигла подола платья. — Благо Кемета — это моё благо. Коль тревожит тебя судьба народа, так позаботься обо мне.

— Я забочусь о детях!

— Этим детям ещё расти и расти, а у меня дрожат руки, и коль не уймёшь ты их дрожь, я выроню кнут, а ты знаешь, что такое взбешённые лошади!

— Я только знаю, что такое взбешённый фараон! — почти взвизгнула Нен-Нуфер. — И также знаю, что не я причина его гнева и потому не смогу унять его.

— Ты — причина моего гнева! Ты и никто другой!

— Нет, — затрясла головой Нен-Нуфер, когда пальцы фараона вновь скользнули по её щекам. — Не в том причина! Я чувствую это, я вижу! Верь мне, верь, что-то, что велит мне Богиня, и есть твоё благо. И моё! Не навлекай на меня гнев Хатор, прошу тебя! — она подняла ладони к лицу, чтобы спрятаться от безжалостного взгляда и ненасытных губ. — Сжалься надо мной!