— Так останови свою дочь, покуда Хатор не забрала её себе окончательно! Моих слов недостаточно, чтобы отговорить Нен-Нуфер от служения Хатор, но, возможно, она послушает мать!

Ти отступила от фараона.

— Не веришь, да? Завтра ты отведёшь к Нен-Нуфер моего сына. Ты не сможешь не узнать её! Райя у матери. Бери его с утра и веди в дом Сети. Он знает дорогу и вприпрыжку побежит к Нен-Нуфер. Но ты, слышишь, надень такую ткань, которая сумеет скрыть твои слёзы. Взгляни на неё и уходи. Я сам открою Нен-Нуфер тайну её рождения. А теперь ступай спать. Впереди тебя ждут бессонные ночи радости!

Ти ушла, а фараон опустился коленями в ил и долго слушал стройный хор лягушек прежде, чем вернулся во дворец. Теперь его не в силах одарить сном даже плиты. Он сначала водрузил голову на подставку, но тут же понял, что голова настолько полна мыслями, что переломит шею. Он убрал подставку и распластался на скомканных простынях. Утром он первым делом отнесёт нетронутый завтрак на домашний алтарь отца. Пусть Менес скажет, что Ти не права, и он, а не другой мужчина, отец Нен-Нуфер…»

Сусанна потянулась к пустому бокалу и чуть не выбила о стекло зубы, когда лодку неожиданно качнуло. Пламя светильника дёрнулось и почти погасло.

— Только не сейчас! Только не на этой странице!

Сусанна потрясла бутылку и опрокинула в бокал последние три капли. На тарелке оставалось последнее канапе! И как, прикажете, доживать до утра?

Глава 34

«Только к рассвету фараон забылся тяжёлым сном, и спальному пришлось потрудиться, чтобы добудиться повелителя для совершения молитвы, и даже в купальне фараон пытался дремать, , а после облачения остался в спальне, велев погодить с завтраком,  который обещал отцу,  потому как пока не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы выйти под очи придворных. Боясь заснуть, он устроился в кресле и принялся водить пальцами по пустому столу,  будто играл в сенет. Сон отпустил, , но теперь фараон боялся стереть мрамор, меряя спальню нетерпеливыми шагами. Посылая Ти спать,  он знал,  что царица не уснёт и с утра не даст спать его сыну,  чтобы скорее увидеть собственную дочь после пятнадцатилетней разлуки. Он тоже сгорал от нетерпения открыть Нен-Нуфер тайну её рождения и потому считал минуты,  оставшиеся ему до встречи со жрецом Маат. Если он не дождётся возвращения Ти,  то не увидит её раньше обеда. Торопись же,  царица,  торопись!

И ливийка действительно вбежала к нему раньше, чем о ней успели доложить. Фараон взмахом руки отослал прислужников. Он не ждал от запыхавшейся Ти слов. Он тут же сам сказал то, что повторял всю ночь: