Мыслями о Порохе меня опять сбивает с курса. К берегу ярости несёт. К мести. Рьяно и безумно. Удержаться пытаюсь на том, что есть здесь и сейчас. Сгребаю тёмные волосы в кулак, наматывая на пятерню. Вжимаюсь носом, до самой кожи, хороня в пушистых волосах шумное дыхание.

Сладкая. Дурная. Как мак. Опиат стопроцентный. Ещё больше дурею — в штанах пожар намечается. Болтом окаменевшим одежду едва не рвёт.

Но внутри — чуть спокойнее становится. Тише. Болтанка — но другая. С привкусом одержимости и желания жёстко выдрать её. По-мужски права заявить.

— Ризвана я не пристрелил. Подстрелил. Разница огромная, — заставляю себя сказать. — Здоровенный бычара. Выживет. Но я ему не завидую.

— Он не предатель! — пылко возражает.

Накрываю её рот ладонью.

— Тише, Порохова. Сейчас я хочу понять, какого хуя ты ножницами машешь. Кого пырнуть хочешь? — чуть крепче захват становится. Губы её ладонь жгут. Их по-другому смять хочется. А ещё лучше — привсунуть между них ствол, чтобы слюнями болт смазывала и брала. Глубоко. Сочно. — Отвечай, — хрипло.

Царапает запястье, вынуждая руку отнять.

— Вопрос не ко мне. К Исаевым. Твоя невеста хвалилась тем, что моя беременность может окончиться раньше, чем я родить успею, — выговаривает с эмоциями, глядя в глаза. — Обещала позаботиться о том, чтобы я в доме твоём не задержалась.

Внутри всё каменеет. Чувствую, что не лжёт. Сейчас она мне не лжёт. Правду говорит. Но Арес мне другое сказал, старый лис. Вспоминаю Нино, порывающуюся поговорить со мной. Сука… Надо было раньше это сделать!

— Считаешь, что Индира настолько тупая и безбашенная, чтобы ради своей сестры открыто вредить? При мне? Совсем страх потеряла? — усмехаюсь. — Фантазёрка ты…

— Я не знаю, что в том шприце было. Ты — тоже, — парирует Малая. — Шприц уже набран был! — на своём стоит. — А препараты бывают разные. Не все мгновенно действуют! Могут и через несколько часов эффект дать. Такой, что спутать можно будет с выкидышем. И объяснить всё сильным стрессом! — взмахивает рукой, желая смахнуть слезинку.

Приближаюсь быстрее, чем она это делает, и языком снимаю влагу. Горячую.

— Горькая ты, как отрава… — носом по виску влажному веду. — Но всё равно пьянящая. Как абсент.

Замирает. Дыхание её спокойнее становится. Не плачет. Голову чуть в сторону поворачивает.

— Как абсент? — недоверчиво уточняет. — Ты же не пьёшь спиртное?

— Раньше пил, — отстраняюсь. — Пробовал многое. С Исевыми… разберусь. Не нужно гонор показывать.

— Защити меня и ребёнка. Огороди от всех — не буду! — с вызовом мне бросает.

— Сука наглая, — ухмыляюсь.