Те же линии очерчиваю. На мне кровь — брызгами. Много чужой крови. И костяшки стёсаны. Ризвану со всей дури вломил.

Как бы не подох до моего возвращения. Но им Дрон займётся. Должен зашить так, чтобы протянул. В клинику везти — много чести.

— Хорошо, — соглашается Малая. Губы плотно смыкает и выдаёт. Тихо. — Побудешь рядом?

— В смотровой кабинет, — распоряжается женщина-врач.

Каталка прочь отправляется. Успеваю заметить лишь, как Арина лицо в сторону отворачивает.

Миг. Другой. Терпение заканчивается.

Следом иду.

— Мужчина, вам сюда нельзя… — изумлённо оборачивается на меня старшая дежурная.

— Мне можно, — прохожу в палату. — Чё-то не нравится? Вылетишь с треском.

Кто-то шикает, одёргивает врачиху зазнавшуюся. Видимо, сообщают, что по моему щелчку здесь всё пеплом стать может.

— Извините, не знала…

Белые халаты начинают суетиться вокруг Малой. Осматривают, измеряют всё, берут кровь, слушают… Отправляют в другой кабинет, на УЗИ.

Я за ней — магнитом. Только перед кабинетом застываю, пряча телефон звонящий в карман.

Нужно держать её как можно дальше от себя. Чтобы не поджигала мысли напалмом.

В последнее время всё сложнее. С девчонкой этой. Непокорной. Яркой. Зубы показывающей. Бесящей неимоверно.

Вопрос с Ризваном немедленного решения требует.

Делаю несколько шагов в сторону выхода. Надо с Ризваном поговорить, пока Малую в больнице смотрят.

Делом заняться. Отстраниться. Но… не получается. Теперь, после предательства, тем более, не получится.

Остро колет что-то. В грудь. Магнитом в сторону прочь от выхода тянет. Матюкнувшись, обратно иду.

В кабинете слышны голоса. Тон повышенный.