— Буду через пару минут, — постно бормочет Верховцев.

— Я постелю тебе в зале, Димочка, — мягко корректирует планы его мама, сканируя меня тяжёлым неодобрительным взглядом.

— Не утруждайтесь…,- бравадится Димка в ответ, получая и в свою сторону осаждающий взгляд, прислащенный мягким:

— Я постелю тебе в зале. Не гоже молодым спать вместе в родительском доме до свадьбы.

Усмехаясь не в голос, заворачиваю за угол, слыша менее прыткое:

— На перекур то хоть можно?

— Иди на балкон в зале. Я как раз разложу и заправлю диван, чтобы тебе было удобно спать.

— Нелли Борисовна, — сникает во рвении, отчасти принимая тщетность борьбы. — Я к вам не спать приехал. Мне нужно побыть с ней. Сегодня. Один на один.

— Наговорились уже, — ставит жирную точку в чужом сценарии развития событий. — Я не стану говорить тебе, что она в этой ситуации ведёт себя правильно, но порождением за это чувства вины, выяснением отношений, скандалами и криками этой проблемы вам не решить. Оставь её наедине с самой собой. Порой необходимо время, чтобы осознать самые простые вещи, довериться, принять и простить. Мы часто истолковываем суть чужих поступков так как нам хочется, так, насколько приятнее было бы их воспринять или видеть со стороны. Она поймет тебя, когда дорастет до этой ситуации и сможет её отпустить. Будь терпелив. Счастье на прочность проверяется временем.

Затихаю на подушаге, прислоняясь к щекой к холодному косяку двери. И хочется обернуться и извиниться за поведение подростка на пике инфантилизма; за эту встречу; за эти чувства, что не могу уничтожить в себе, спустя долгие годы. За это, проклятие, что в другой ситуации зовётся любовью… Надуманной, детской, не имеющей общего с жизнью, как оказывается на деле. И хочется покаяться. Вновь. Попросить прощения у Димки. За старые раны. Глубже тех, что сейчас так броско видны. Хочу попросить прощения. И безысходно молчу. Потому что обещать и предлагать что-то взамен мне по сути — то нечего.

Достаю из кармана мобильный, машинально переводя режим полета в бесшумный. Слыша чужие голоса гулким фоном, среди вороха собственных мыслей:

— Время…У меня такое ощущение, что я все последние годы ежедневно борюсь с ветряными мельницами…

— Наберись терпения, милый. Когда-нибудь она станет для тебя отличным оруженосцем…

— Если мы вообще придём к этому "когда-нибудь"…

Беззвучно закрываю дверь, печатая самый глупый риторический вопрос, пришедший в голову, " Макс, как Ты мог это сделать?".

В одночасье скидываю высветившийся на экране ответный звонок. Зачитывая, спустя секунды, добивающие, признательные четыре слова: " Ответь. Я всё объясню".