– Мне нужно слетать в Питер, – наконец выдала Таня столь ожидаемую мною фразу, а я ощутил, как сердце забилось чаще от волнения.

– Зачем? – переспросил я, быстро нацепив «покер фейс».

– Помнишь, я говорила тебе об адвокате моего покойного мужа? Решение вопроса требует моего присутствия.

– Ясно, – промямлил я, в который раз отмечая, что в Тане погибла великая актриса. Врала она невероятно убедительно. – Надолго? Моя помощь нужна?

– Нет, спасибо, – улыбнулась Таня, одарив меня милой улыбочкой, отчего у меня руки зачесались влепить ей по раскрашенному лицу. – Думаю, за пару дней управлюсь.

***

Пока Таня была в отъезде, я не находил себе места, постоянно названивая Соколову. Владимир дал мне понять, что мои звонки его только отвлекают и могут вызвать у Тани подозрение, и я с трудом душил в себе желание набрать его номер в сотый раз. Эти два дня, пока Таня была в Питере, я не находил себе места, толком не спал, а только мерил шагами комнату, время от времени пытаясь погрузиться в отчёт по строительству, но информация никак не желала проникать в мой разум. Я понимал, что именно сейчас решается моя судьба, и осознавать, что она вовсе не в моих руках, было невыносимо.

Надежда умирает последней, но в тот вечер она умерла практически вместе со мной. Я почувствовал лишь смертельный холод отчаяния, когда прочёл короткую смс от Соколова: «Прости, ничего не вышло». Паника и тупиковый страх накрыли моё сознание толстым покрывалом, настолько толстым, что сквозь него не мог просочиться хотя бы один слабенький лучик надежды. В тот момент я очень отчётливо осознавал, каково потерять в жизни всё, к чему ты когда-то стремился, что ты когда-то имел, хоть и не всегда мог оценить это. Я ничего не мог больше чувствовать, кроме паники, безысходности и страха. Вся моя жизнь за какой-то год превратилась в кошмар, в нереальный вязкий кошмар, от которого нельзя было избавиться одним щипком близкого человека, потому что всё происходило наяву.

Я вышел на балкон китайской квартиры и уставился на город, который шумел внизу, настолько далеко, что разглядеть людей было невозможно. Пелена непроглядного отчаяния заволокла мои глаза, не позволяя насладиться зрелищем. Я ощущал пустоту в том месте, где должно было биться сердце, которое почему-то не билось теперь, во всяком случае, мне так казалось.

Автомобили, выглядевшие мизерными разноцветными точками, суетливо скользили по поверхности города, будто муравьи в поисках чего-нибудь полезного. Вся жизнь – суета, никому не нужная, искусственная суета, навязанная нам рекламой, призывающей потреблять, потреблять, потреблять… Всё в этом мире решают деньги, и только они имеют значение. И для меня тоже имели, всего несколько минут назад… А теперь я вдруг понял, что всё, к чему стремился, – всё это не стоит и выеденного яйца, все эти материальные ценности, дорогие украшения, машины, одежда – всё это хрень собачья и только любовь имеет значение, только привязанность к любящим людям делает нас живыми, только преданность близких и родных бесценна, только это на самом деле важно. Когда-то я имел всё это и был по-настоящему счастлив, но растерял всю значимость своего существования и теперь смотрел вниз на суетливый город, который манил меня, притягивал своим серым асфальтом. Один шаг, и всё закончится…