– Потому что я боюсь тебя потерять, – упрямо повторил он.

– Знаешь, Серёжа, ты меня пугаешь таким поведением. Когда ты так ревнуешь, так резко меняешься, мне кажется, что рядом со мной другой человек, а не тот Серёжа Волков, которому я доверяю и которого люблю.

– Ты права, – виновато проговорил он. – Я не знаю, что на меня нашло. Он как бельмо на моём глазу, постоянно вертится рядом. Я не хочу тебя потерять снова, – как мантру повторял Волков.

– Я знаю, милый, но не стоит в каждом встречном видеть соперника, меня это напрягает. Я скажу даже больше, меня это отталкивает.

Серёжа резко взглянул на меня. Я прочла в его взгляде боль и страх и снова почувствовала себя виноватой.

– Пойми, – продолжила я, – я не могу изолировать себя из общества ради твоего спокойствия.

"Ты уже однажды это сделала и ни к чему хорошему это не привело" – память услужливо подсунула предательскую мысль, которая, впрочем, только подкрепила мою убеждённость в правоте своих действий.

Серёжа промолчал, и это молчание давило на мои виски стопудовой плитой. Впервые за столько месяцев счастливой жизни с Волковым я ощутила гнетущую пустоту и напряжение между нами. Я чётко ощущала, что Серёжа что-то недоговаривает, что он молчит только потому, что боится снова меня напугать, но я не могла с уверенностью сказать, на сколько хватит его терпения и сдержанности, и это осознание как заноза засела в моём сердце, вселяя в него тревогу.

Волков молча вырулил на трассу и надавил на газ уже более спокойно, но тягучее молчание продолжало витать в салоне автомобиля до самого Бора, и я предпочла притвориться спящей, изредка наблюдая за Сергеем из-под опущенных ресниц. Его крупные руки с силой сжимали руль, желваки на лице ходили ходуном время от времени, а упрямая вертикальная складка между бровей никак не хотела распрямляться. Мне вдруг захотелось взять свои слова обратно, сказать, что я готова изолировать себя от общества Власова ради его спокойствия и нашего счастья, но я молчала. Что-то сдерживало меня, и я не знала, что именно. Зато я точно понимала, что это что-то теперь пролегло между нами, оставляя за собой след недосказанности и недопонимания.

Я давно решила, что в моих отношениях с мужчинами больше не должно быть никаких недосказанностей, которые только копятся в глубине души и потом разом выливаются наружу, приводя к разрыву отношений, но и начинать говорить об этом сейчас не было никакого смысла. Я знала, чего хочет Серёжа, и не могла ему этого дать, а, значит, мы зашли в тупик, выход из которого был только один – мне нужно было пойти на уступки, а я не хотела этого делать просто потому, что мне надоело приносить себя в жертву, уступать и идти на поводу. И пусть я знала, что Волков сделал очень многое для наших отношений и для меня в частности, жертвуя своими интересами, и что я должна отплатить ему той же монетой, но, судя по всему, эгоизм, проснувшийся во мне так некстати, мешал мне это сделать, и я продолжала притворяться спящей всю дорогу до дома.