– Марк, – вдруг произнёс этот ублюдок, глядя на меня таким взглядом, будто бы он только что выиграл у меня золотую олимпийскую медаль в равном бою, хотя боя-то, по сути, ещё и не было, было всего лишь поражение по моей глупости, такое, когда сам себе забиваешь гол. Глупое поражение на пустом месте.

– Сергей, – вернул я ему взгляд, вложив в него столько решительности, сколько у меня и не было. Я интуитивно ощущал, что Волков всего лишь показывает свою уверенность, что этой уверенности у него нет и вряд ли она появится, и это укрепляло моё мужское эго. Пусть думает, что я ему соперник, пусть знает, что я вернулся в игру, так он быстрее сможет показать своё истинное лицо Веронике и, если мне повезёт, наделает глупостей.

– Прощай, – бросила на прощание Вероника, а я вновь почувствовал всю беспроглядность моего существования.

Я был почти уверен, что она счастлива с ним, во всяком случае, она выглядела счастливой, а я просто не имел права вновь рушить её счастье, вмешиваясь в её личную жизнь. Теперь было абсолютно ни к чему обманывать себя, задвигая чувства к бывшей жене в дальний угол моего сердца, теперь можно было честно признаться, что я люблю её и всегда любил.

Она изменилась, стала такой недосягаемой, что я никак не мог понять, как к этому относиться. Хотя, чего греха таить, эта новая Вероника буквально в один взгляд заставила меня прочувствовать что-то такое, чего я никогда не чувствовал. Не чувствовал потому, что был недостаточно взрослым, мудрым, не чувствовал, потому что не умел ценить что-то на самом деле важное, не чувствовал, потому что стремился к пустым целям, сулящим достаток и благополучие, но не стоящим, по сути, и выеденного яйца. Теперь, когда я уже точно знал, что на самом деле достойно внимания, на что нам стоит направлять всю свою энергию, эти чувства удесятерились, причиняя невыносимую боль. Я ощущал боль, потому что знал, что все мои открытия теперь будут жить только во мне, что мне не с кем их разделить.

Стоит ли упоминать, что в ту ночь мне никак не удавалось уснуть. Мрачные мысли безысходности путались с новыми ощущениями, которые заполняли мою телесную оболочку, напоминая тем самым, что я ещё способен чувствовать. Я никогда раньше не задумывался над тем, как человек может перестать бороться за свою любовь только потому, что желает счастья объекту своих грёз. Мне, законченному эгоисту, подобная жертвенность казалась никчёмной, никому не нужной и глупой. Когда-то я сделал всё, чтобы добиться своего, добиться Вероники, потому что любил её. Мне повезло, она отвечала мне взаимностью, но даже несмотря на это всегда нашёлся бы кто-то, кто хотел её так же, как и я. Мне никогда бы не пришла в голову мысль о том, что Веронике с кем-то другим будет лучше, что с кем-то она может быть более счастливой. Я был молод, думал только о себе и собственнически относился к ней, поэтому ни разу даже не помыслил о том, чтобы оставить попытки влюбить её в себя.