Вести себя по-прежнему оказалось невероятно трудно. Едва она добралась до дома, как мать с порога сообщила:

— Тебе Юра звонил. Очень удивился, что не застал. Просил перезвонить чем раньше, тем лучше.

Радость полыхнула в груди и растворилась, исчезла от мысли, что Дрон звонил неспроста. Наверное, хотел объясниться, осторожно дать понять бессмысленность каких-либо видов на него. Светлана удержалась от рывка к телефону. Пообедала, села к урокам готовиться, тетради проверять. Время от времени посматривала на плоскую коробку телефонного аппарата. Руки зудели взять трубку, пробежать пальцами по его кнопкам, набирая привычную комбинацию цифр. Нетерпелось услышать голос Дрона, самой сказать ему… О чём? Вот именно, сказать желаемое права не имеет, а на притворство моральные силы копить надо. И она осаживала себя, давила естественные порывы. Когда решила — пора, тогда страшно почему-то стало. Но она справилась, победила страх.

Дрон говорил с ней сухо, почти враждебно. За его сдержанностью явственно маячила обида.

— А, это ты, солнце моё?

— Юр, я хотела… — Светлану переполнило чувство немалой вины перед ним, беспричинное, вроде бы, чувство.

— Да ладно, не парься, — перебил Дрон. — Пришла в себя и хорошо, и славненько.

— Спасибо тебе.

— Спасибо? — переспросил он. Подозрительно эдак переспросил, с неясным для неё намёком.

— Я не то хотела сказать, — заторопилась Светлана, понимая непоправимую дурость происходящего.

— А что?

— Ну, видишь ли… — она замялась, пытаясь как можно лучше сформулировать и выразить в словах свои чувства. Чувства выражаться не хотели, не умещались в слова.

— Я много чего вижу, радость моя, — подождав, хмыкнул Юрка. — Лучше бы уж не видел.

Они помолчали. Ужасно трудно объясняться исключительно при помощи намёков. Что, если собеседник тебя неправильно понимает? Вдруг ты не замечаешь очевидного?

— Можно, я к тебе завтра приеду? Вечером? — набравшись смелости, прервала молчание Светлана.

— Зачем? — равнодушно удивился Дрон. — Меня утешать? Меня утешать не надо. Я в порядке. Сам кого хочешь утешу.

— Но я же вижу, ты обиделся!

— А ты бы на моём месте не обиделась? Просыпаюсь весь из себя радостный, тянусь к девушке, а её нет. Даже место давно остыло. Ну, думаю, на кухне солнце моё, завтрак нам готовит. А её и на кухне нет. Следы простыли, запах выветрился. Вместо девушки холодный кофе и засыхающая овсянка. Может, где записочку мне оставила? Ага, сейчас. Тебя и на три слова не хватило. Нельзя же так растворяться в воздусях после сумасшедшей ночи. Наверное, думаю, у Светика случилось нечто непредвиденное, раз она сбежала без объяснений. Дай-ка звякну ей, не понадобится ли моя помощь? — Дрон сделал многозначительную паузу.