– Совсем недавно княгиня точно так же называла одного человека…Кудесником, – хихикала Сигрун. – Хотя он не похож на кудесника совсем. Он больше походит на  письмоводителя…

– Какого человека она так называла? – Синеус смотрел на хихикающую Сигрун и понимал только одно – она очень глупа.

– Своего нового помощника…

– Помощника? В смысле, того, с змеиными глазками?

– Ага, его самого…– прыснула вновь Сигрун. У нового помощника Умилы, заменившего Арви, глаза были редкого желтого цвета. Оттого, может быть, он чем-то напоминал змею.

– И где он сейчас? – нахмурился Синеус.

– Княгиня ему сказала, чтоб он не приходил, – вспоминала Сигрун.

– Она сказала ему не приходить?! – Синеус дернулся, словно его укусила оса.

– Ага, так и сказала, – подтвердила Сигрун.

– Так, может, это он и есть?!

– Но он ведь не раб, – возразила Сигрун. – И живет он в городе. А не здесь.

– Да какая разница?! Я сказал «раб» лишь для примера! – гаркнул Синеус. – О боги…Что ж ты молчала?!

– Я думала, это не так важно, – потупила взор Сигрун. – Вы сердитесь?

– Нет, – рявкнул Синеус. А потом развернулся, собираясь уйти. В его голове вмиг вырисовалась ясная картина. Вот он, этот таинственный человек, такой же неприметный, как и все ловкие слуги Умилы. Вот он проходит на кухни, где готовится еда для тех, кто живет в усадьбе. Вот он приближается туда, где в корзинке под столом лежит черствая краюшка хлеба и кожаный мешок с водой для пленника. Вот он достает из-под полы своего короткого плаща крошечный пузырек и осторожно добавляет в напиток пару капель…Поварихи о чем щебечут, даже не обращая внимания на него. Ведь он не посторонний. Он свой. И часто приходит сюда. О да, для этой роли лучше всего сгодился бы именно «новый Арви», желтоглазый змей Орм.

– Мы еще сегодня увидимся? – пропищала Сигрун, выдернув Синеуса из его дум.

– Не знаю, – князя теперь поглотили совсем иные переживания, нежели восторги от прелестей Сигрун.

– Я еще кое-что вспомнила! – крикнула Сигрун вслед уходящему Синеусу.

– Ну? – Синеус приостановился, вопросительно оглядев служанку. – Быстрее!

– Княгиня еще дала ему кошель…– заторопилась Сигрун. – И сказала: «на дорогу».

Синеус больше не стал ни о чем расспрашивать Сигрун, а как ужаленный куда-то убежал. Девушка проводила его недоуменным взглядом, а потом, поправляя платье, повернула в комнату, где спала вся прислуга.