– Что это? – спросил заинтригованный Натан.

– Это всё, что осталось от Оливера, – ответила молодая женщина. Она аккуратно развернула кожаное полотно и показала его мужу.

– Боже, это же портрет Ислы, – воскликнул Натан. – Откуда он у тебя? Когда-то она мне показывала его. Говорила, что портрет нарисовал её брат, Оливер. У него был дар. Он отлично рисовал. Она получилась, как живая. – Он смотрел на портрет и не мог оторвать взгляда. – Мне кажется, будто она здесь, и видит нас и своего сына. Она была бы счастлива, узнать о том, что с её мальчиком всё в порядке.

Тем временем, Сигар играл с вещами, его привлекли украшения. Он залез в сундук и там уселся, рассматривая браслеты и ожерелья.

– Этот рисунок дал мне Оливер, – она складывала платья друг на друга, аккуратно укладывая их рядом с Сигаром, обратно в сундук. – Он хотел, чтобы рисунок хранился у меня. Я тогда спросила его об этом: почему у меня? – Но он не ответил, лишь как-то не весело улыбнулся и убежал. Это было ещё до нападения викингов, – пояснила Айлин.

Натан обратил внимание на надписи, сделанные на обратной стороне полотна.

– Это стих, – заметил он. – Я не знал, что Исла сочиняла стихи.

– Это не её стих.

– Но чей же?

– Думаю, что он принадлежит Оливеру, как и рисунок. Это его подарок сестре.

– Но, зачем же тогда он оставил его на хранение тебе?

– Не знаю. Он всегда был со странностями, ты же знаешь.

– Да, верно, ума у него не было, но… – он задумался. – Но тогда откуда взялись эти слова? – Он стал читать стих вслух.

Айлин прослушала текст и удивилась:

– Этого не мог он написать.

– Вот видишь, я же говорил, что не мог.

– И всё же, это написал именно он. Я в этом уверена.

Натан вспомнил последние слова Оливии, когда та шептала их ему на ухо – это была её предсмертная исповедь. Помогла ли она её душевным мукам или она их не чувствовала вообще, как ему казалось? Но всё же, этим признанием с того света, она хотела ему что-то сказать. Он вспомнил: «появится отречённый, и даст Олафу свободу, он простит грешные души и отпустит их…». Невинный и проклятый всеми ангел. Кто он? – подумал Натан. Проклятие можно снять, но ключ… где, же этот ключ? Он подумал об Оливере. Мог ли он быть этим отречённым от общества людей – проклятым ангелом. А может этим ангелом, в теле младенца, был Сигар? Мысли роились в голове Натана, одна перевешивала другую, заводила его в тупик, а потом вновь выводила его на светлое пятно, на луч надежды, он ещё раз с трепетом и смутным волнением перечитал надпись. Что если этот стих есть не что иное, как ключ к тайне, который поможет ему разгадать проклятие? Ведьма даже перед смертью, находясь у её порога, не раскрыла всей тайны, унеся её секрет в могилу. Что если она была права, и перед смертью её грехи заставили дать ответ, хоть часть правды? Видимо, она сильно сопротивлялась даже этому откровению, думал Натан. И всё же, каким-то образом, бог не оставил его и здесь, показав ему зашифрованный – скрытый в стихах, ключ, ключ к разгадке и снятию проклятия, которое держит в цепких, уродливых лапах души влюблённых: Олафа и Ислы. Стих показался ему мудреным, но он был рад и этому, ведь для расшифровки (он не сомневался, что стих – это ключ) ключа у него есть ещё годы жизни. Он постарается этот стих расшифровать.