Эти массовые убийства гринд превратились в традицию. Люди боятся, что зло вернётся в обличии морских существ, схожих с дельфинами. Суеверные люди предусмотрительно не допускают к берегу священника, Натана, что бы он не предупредил гринд об опасности, люди помнят его сговор с ведьмой и не верят ему. Также они не допускают к месту боя беременных женщин, боясь, что демоны, покинувшие тела убитых гринд, проникнут в тело женщин, как в колыбель зарождения, и вселятся в тело плода. Беременные женщины и священник в этот день не смеют показаться на поле сражения – зло не должно знать о засаде, об опасности.

Кое-что изменилось и в самой традиции – вечном бое с неведомым злом. Теперь с ним сражаются лишь юноши, не вкусившие запаха смерти. Зло всё помнит, у него хорошая память. Люди решили каждый год менять людей, готовящихся к поединку, чтобы злу не были известны лица его палачей, ибо узнав их, оно вспомнит и их недостатки – их слабые места, и потому сможет их одолеть. По этой причине предусмотрительные люди высылают раз в год своих сыновей, юношей, которые должны впервые встретиться с посланниками зловещего монстра и одолеть их в честном поединке. Эту кровавую традицию они назвали: «традицией мужества». Как истинные охотники, беспощадно, с хладнокровием и жестокостью, ничего не имеющего общего с гуманностью, они убивают, режут на части живую плоть чёрных дельфинов и… оставляют жизнь одному. Зачем? Не лучше ли и его отправить на тот свет? Ведь вся его стая, вся семья, включая новорождённых, погибла у него на глазах. Люди отпускают одного, пристально следя ему в след, глядя, как он улепётывает, скрываясь в тёмных просторах океана, унеся с собой ненависть и боль, переходящую в забвение. Не лучше ли было его убить? Зачем ему нужна эта жизнь без родных, без близких ему созданий? Он бы и сам ушёл из жизни, потеряв все надежды на неё, ведь теряя близкого, ты и сам, порой, отдаешь часть себя. Отрывается частичка сердца, вместе с гибелью близкого, а вместо этого остаётся частичка забвения – мёртвая ткань, не способная жить и не имеющая ничего общего с жизнью. Жизнь и смерть становятся на весы существования, оценивая друг друга – чья возьмёт. Мёртвые частички сердца объединяются, их становится больше, пока всё сердце не потяжелеет, не окаменеет и не погибнет. Но жизнь на этом не оканчивается, на смену погибшему рождается новое, животрепещущее, полное желания и сил к существованию, и вечной судьбе живого и мёртвого. Бесконечный покой также цепко хватается за существование, как и движение. Живое также нельзя одолеть, как и мёртвое – это закон равновесия, закон всесильной и вечной природы.