Когда они проходили мимо нас, я посмотрела на мамино лицо. Она не была похожа сама на себя. Казалось, ее мысли блуждают где-то далеко. Видимо, она забыла, что в руках у нее бутылка с распылителем, и по рассеянности принесла ее на кухню.

Едва закрылась дверь, между ними начался спор. Не между незнакомцем и моими родителями, а между мамой и отцом. Мама говорила все громче и громче, словно незнакомец и отец уже сказали ей все, что могли, и мама с этим не соглашалась. Я разобрала свое имя и поморщилась – так непривычно было слышать его, произнесенное повышенным тоном. Потом голоса стихли.

Заинтригованные, мы с Джорджем вошли в дом. Взрослые сидели за кухонным столом. Перед незнакомцем лежала книга, между страниц которой торчал уголок тонкой белой картонки. Мужчина улыбнулся мне, и Джордж предупреждающе взял меня за руку, как будто я должна опасаться этого человека. Но я его не боялась, хоть и видела, что мама и отец сели от него так далеко, как только возможно. Человек был мне знаком. И не только потому, что я видела его на пристани возле дома Джорджа.

Отец представил его как мистера Мутона, сказав, что познакомился с ним еще до войны, во время своего путешествия по Франции. Однако не объяснил, какие дела привели его к нам. Мистер Мутон не отрывал от меня взгляда, и почему-то мне это совсем не казалось странным. Я тоже пристально на него смотрела, пытаясь понять, почему его лицо кажется мне знакомым. Он не упомянул, что видел меня вчера, как и о том, что дал мне суповую чашку. Я тоже ничего не сказала, подумав, что у него имеются на то причины.

Мы с Джорджем сели за стол. Мистер Мутон достал из книги открытку и придвинул ее к отцу. Я увидела фотографию моста, пересекающего наш залив, пляж на другой его стороне и большие красные буквы у верхнего края: «Добро пожаловать во Флориду!».

– Помнишь? – спросил он отца. – Ты прислал ее мне после того, как уехал. Я долго хранил ее в память о нашей дружбе. А потом передал Иветт, чтобы она ее хранила.

– Так давно это было, – сказал отец, вытирая рукавом лоб. В кухне вовсе не было жарко, но на его рубашке проступили темные пятна пота.

– Да, – согласился мистер Мутон. – Прошло много лет. Меня отправили в лагерь и держали там два года. – Он громко закашлялся, прикрыв рот рукой. Звук вышел такой, словно застучали друг о друга сухие кости. – Я не умер только потому, что всегда помнил, что оставил позади. К чему обещал вернуться.

Его глаза увлажнились, и я почувствовала, что слезы выступили и у меня на глазах, словно мы с ним были знакомы гораздо дольше, чем пара мимолетных встреч.