– Конечно, – ответила я, пялясь в открытый ящик стола, наполненный потерянными ключами.

Он зашуршал бумагами.

– Кэролайн заставила меня записать, чтобы я ничего не забыл. И назначила меня ответственным за хранение информации.

Я улыбнулась. Типично для старшей сестры. Так и я поступала с Мейси, когда еще была частью ее жизни.

– Кажется, она упоминала, что наша другая сестра, Элизабет, увлекается генеалогией и уже собрала много фамильных документов. В прошлые выходные Элизабет и Кэролайн просмотрели все бумаги. Они искали любые упоминания о фарфоре, помня, что наша семья привезла сервиз с собой, когда эмигрировала в 1947 году из Швейцарии. Мы думаем, они нашли кое-что важное.

Я смотрела на поверхность моего стола, заваленную черновиками отчета по хэвилендскому лиможу. Остались пустые места, куда я должна вставить фотографии. Я вдруг вспомнила, что сказала мне Марлен, когда я в первый раз уезжала из Апалачиколы. Прошлое никогда не отпускает тебя, неважно, насколько сильно ты убеждена, что сама его отпустила.

– И? – спросила я.

– Они нашли иммиграционные документы, выданные нашей семье на острове Эллис. Из них следует, что Джованни и Иветт Боска прибыли с семью своими детьми, мужем их старшей дочери – швейцарским подданным – и еще одним ребенком, которого Иветт назвала дочерью умершей сестры. Семилетняя Колетт. Колетт Мутон.

– Мутон. – Я произнесла имя вслух, надеясь, что это поможет вспомнить, почему оно мне кажется знакомым.

– Это имя написано на книге, найденной в грузовике вашего деда, – напомнил Джеймс.

– О! – только и вырвалось у меня.

– Есть еще кое-что. Кэролайн оказалась права, думая, что имя нашей бабушки – американизированная версия. Мы звали ее Ида, но здесь написан французский вариант ее имени.

Он сделал паузу, ожидая моего отклика.

– И? – спросила я нетерпеливо.

– Это французское имя. Аделина.

Я откинулась на спинку стула, глядя на латунные каретные часы, стрелки которых замерли на сорока трех минутах третьего прошлого века. Если бы я только могла сейчас остановить время или перевести его на пять минут раньше. Я не стала бы звонить по этому номеру. И не узнала бы, что дедушка нам всем лгал.

– Аделина? – Я закрыла глаза, снова слыша, как Берди произносит это имя во сне – тоска и печаль в ее голосе.

– Да. – Джеймс помолчал, понимая, как подействовали на меня его слова. – Джорджия, сколько лет Берди?

Я покачала головой, забыв, что он не может меня сейчас видеть.