– Нет, Диана, хватит. Больше ничего не говори мне об этом. Ты видишь это? – Он вытянул книгу и потряс, страницы сухо зашуршали. – Надд потратил жизнь, чтобы написать её! Хочешь сказать, что всё напрасно? Всё решено. Всё решено… – Мишель глубоко вздохнул и размял пульсирующие виски.

– Лексон, если ты продолжишь читать её, ты закончишь как Надд!

– Не называй меня так! – Он угрожающе пошёл на женщину, от чего та неосознанно стала пятиться к двери. – Хватит, Диана, я прекрасно знаю, что ты делаешь! Всю жизнь ты внушала, что заботишься обо мне, а я, неблагодарный сукин сын, не ценю это! На самом деле ты заодно со всеми! Думала, я не узнаю?

К тому времени, как он закончил кричать, миссис Беккер уже упёрлась спиной в дверь и безуспешно пыталась нащупать ручку. В груди закололо, возраст всё чаще давал о себе знать.

– О чём ты говоришь, мой мальчик? – Женщина подняла на него полные слёз глаза, надеясь и правда увидеть перед собой лицо своего Лексона. Но над ней нависал Мишель. Безжалостный и хрупкий. Его руки были по локоть в чём-то чёрном и вязком. В его светлых глазах бушевало дьявольское пламя. Он позволил умереть Люси Брекк. Он убил Криса. Он был Последним Королём.

– О чём я говорю? Не притворяйся дурой. Я говорил с Розой по телефону, она всё рассказала мне. Надд долго не мог найти себе толковую прислугу, а ты объявилась так неожиданно, так вовремя. Моя семья нашла тебя и отправила сюда, да? Они знали, что старик долго не протянет – им нужен был гарант того, что я не сбегу и не умру. Им нужен был тот, кто сможет позаботиться обо мне и удержать здесь. Им нужна была – ты. Разбитая, несчастная не реализовавшаяся мать. Всё это время ты была здесь, потому что ты, Диана Беккер, законченная эгоистка! Ты сама учила меня этому, иногда люди прячут собственные прихоти под маской благодетели, ведь так?

Улыбка Мишеля была замораживающей и печальной.

– Мишель, всё совсем не так… – Стойкая миссис Беккер и сама не поняла, как начала рыдать навзрыд. – Я намного позже узнала, что люди, которые посоветовали мне приехать сюда, твои родители. Они не подсылали шпионить меня, а лишь рассказали про это место. Я помню их, да… Твоя мать, клянусь, не видела женщины ледянее и красивее, даже те шрамы не изуродовали её. А у отца виноватые глаза. Я случайно столкнулась с ним в коридоре школы, где я преподавала уроки домоводства. Несколько лет назад моё лицо мелькало во всех теленовостях и газетах. Нация с упоением следила за историей про зверское убийство в тихом районе, репортажи про трагедию моей семьи заставляли людей прилипать к экранам не хуже популярных развлекательных передач. Твой отец сказал: «Эй, я вас знаю! Вашу семью покромсал какой-то полоумный маньяк». Как я разозлилась! Влепила ему пощёчину и ушла. А на следующий день он принёс коробку печенья и сказал, что ему жаль, что он повёл себя как последний невежа. Он пригласил на семейный ужин, чтобы извиниться. Сама не знаю, почему я согласилась. За ужином я призналась, что устала от этой страшной славы, преследовавшей меня. И твоя мать рассказала про уединённый пансионат, в котором можно поработать… Прости, Лексон, я тогда ничего не знала. Меня попросту использовали…