Пытаясь дышать, Шарлотта теснее прижалась к нему, подняв ноги и полностью улегшись на кровать рядом с ним.
— Я вызывала в тебе невероятные чувства?
Уильям медленно улыбнулся, отчаянно прогоняя позывы сна, которые наваливались на него вместе со слабостью. Проклятое лекарство. Ему не следовало его пить!
— Постоянно, — шепнул он, заправив ей за ушко прядь темно-золотистых волос. — С той ночи, как ты отвезла меня к себе домой, помогла, а потом поцеловала… Я не мог перестать думать о тебе. В какой-то момент решил, что ты мне снишься, но потом понял, что это произошло на самом деле. И твой поцелуй…
— Мой поцелуй? — завороженно повторила Шарлотта, ощущая себя так, как будто ей действительно открывали величайшие сокровища мира.
О да, теперь он мог говорить об этом, мог признаваться в том, что она должна была знать.
Благоговея перед ней, Уильям снова погладил ее по щеке.
— Знаешь, почему в ту ночь я поцеловал тебя?
Шарлотта как завороженная смотрела на него, не в силах дышать. Не в силах поверить в то, что ее поцелуи имели над ним такую власть. Не веря в то, что наконец услышит ответ на самый невозможный вопрос.
— Почему?
— Тогда мне было так плохо, что я думал, что… умру. А твои губы казались мне такими совершенными, что я не мог умереть, не поцеловав тебя, губы, которые меня заворожили. Губы девушки, которая спасла мне жизнь и ничего не попросила взамен.
У нее запершило в горле.
— Уильям…
Он осторожно прижал палец к ее губам.
— Когда ты поцеловала меня в ту ночь, вернее, ответила на мой поцелуй, я… Я никогда в жизни не ощущал такого чистого, такого искреннего и нежного поцелуя. Поцелуй, который собирался оставить в своей жизни навсегда.
Шарлотта боялась дышать, потрясенная тем, что тот поцелуй подействовал на него почти так же сокрушительно, как и на нее.
— Уильям… — пробормотала она, вся дрожа.
Но и тогда Уильям помешал ей заговорить, проведя пальцем по ее щеке.