А на третий день вечером, перед его приходом, разморозила в духовке пиццу и достала бутылку вина. Это было похоже на наш первый вечер вдвоем, когда мы вот так же сидели на балконе и пили вино в холодном молчании. А потом я все-таки заговорила, неловко и неуклюже.

Мы разговаривали часов до двух ночи, благо следующий день был выходным. Тяжело и мучительно. С долгими паузами и моими слезами. Трудно было признать, что, казалось бы, безобидное увлечение постепенно и незаметно превратилось в одержимость.

— Настя, я не прошу тебя отказаться от своих книг, — подвел итог Сережа. — Понимаю, что это такое: найти дело по душе. Тем более творческое. Лучше не станет ни тебе, ни мне. Но и так, как сейчас, продолжаться не может. И дело не только во мне. Хотя не очень приятно получать объедки твоего внимания, оставшиеся от драконов. Пойми, я не хочу, чтобы выдуманный мир заменил тебе реальность. Ничем хорошим это не кончится.

Наверно, это напоминало лечение наркомании, которое осложнялось тем, что я должна была не отказаться от зависимости совсем, а только снизить дозу до разумных пределов. И снова я поражалась Сережиному терпению. Он не давил, не заставлял, не отбирал ноутбук, но старался отвлечь — на себя или на что-то интересное, хотя свалившийся невесть откуда ковид поставил крест на разнообразии досуга. Сережа работал на удаленке и днем внимательно следил, чтобы я делала перерывы. Вечера — как мы договорились — только для нас двоих, никакой работы. Смотрели кино, долго разговаривали за ужином, гуляли подальше от скоплений народа, пораньше ложились спать.

Сначала ломало, и очень жестко. Тянуло к тексту. Или хотя бы посмотреть, не появилось ли под выложенной в сеть книгой новых комментариев или звездочек. Я сдерживалась изо всех сил, но при этом злилась на весь белый свет. Сережа стоически терпел. Единственной уступкой, на которую мы пошли, были короткие заметки в телефоне, чтобы не потерять мысль.

Через месяц стало легче. Две мои книги вышли из печати и хорошо продавались, третья подбиралась к концу. Постепенно я вписалась в четкий ритм: днем работа, вечером и в выходные семья. И, как ни странно, теперь успевала больше, чем раньше, когда проводила за текстами дни, вечера и частично ночи. Впрочем, бывало, что снова заносило, и тогда Сереже приходилось оттаскивать меня от ноутбука. Тем способом, против которого я не могла устоять.

— Пошли в другие сказки поиграем, Мать драконов, — его руки пробирались к волшебным кнопкам. Перекинув меня через плечо, он добавлял: — Пьющая, то есть пишущая мать — горе в семье.