— Черт, у него вообще есть недостатки? — хмыкнула я.

— А как же, — Люка улыбнулась. — Он зануда. И разбрасывает носки. И храпит! Но, кажется, я его люблю.

87

87

Слова Люки насчет психотерапевта попали на благодатную почву. Если понимаешь, что не можешь справиться самостоятельно, просить помощи не стыдно. Вот только Артем, протрезвев, похоже, забыл многое из того, о чем говорил. Может, и к лучшему, конечно. Но не во всем.

Знакомых психотерапевтов у меня не было, разыскивать по контактам не стала, спросила у Кулакова, когда обсуждали процедуру предзащиты.

— Так волнуешься? — удивился он.

— Нет. Это… личное.

Пожав плечами, он покопался в записной книжке и набрал номер.

— Вась, здравствуй. Можешь с одной девочкой поговорить?.. Моя диссертантка, Тамара Чумак… Да-да, та самая. Проблемы у нее… Не знаю, говорит, личные… Хорошо, спасибо.

Закончив разговор, Кулаков повернулся ко мне:

— Беги прямо сейчас, у него окно. На кафедру психиатрии. Лазутин. Василий Сергеевич.

— Спасибо, — кивнула я, прикидывая, что могло означать «та самая». — Я его знаю, он у нас вел курс.

— Ну и отлично.

Лазутину было лет шестьдесят, но выглядел он очень импозантно и, главное, располагающе. Пышная грива седых волос и внимательный взгляд голубых глаз.

— Ну здравствуйте, восходящая звезда гонореи, — поприветствовал он меня.

— Сомнительная слава, — пробормотала я, усаживаясь напротив него. К счастью, на кафедре, кроме него, больше никого не было.

— Не комплексуйте. Быть известной в своей области всегда хорошо. Слышал о вас от Константиныча. Вы ведь у меня учились? Студенткой вас не помню, к сожалению. Ну, что стряслось? Пациентов я беру редко, но проконсультировать могу.

Я рассказала как получилось, стараясь, чтобы было понятно, но не слишком вдаваясь в детали.