Их мама кивнула.

— Я подумала, что вы, девочки, голодны. Уже почти шесть, и я знаю, что ты любишь лазанью.

— Это наша лазанья? — спросила Эль. — В смысле… подожди. Что это?

Она ворвалась внутрь и уставилась на новогоднюю елку в углу крошечной гостиной. Деревце в четыре фута высотой украшали огни синих и белых лампочек.

Без мишуры. Но их матери никогда и не нравилась мишура.

— Искусственная, — сказала мама. — Без помощи отца… ну, я смогла организовать только это. Но думаю, она все равно красивая, правда?

Терри рванула вперед и пролетела по ковру на коленях.

— Подарки! И один для меня!

Эль прищурилась, глядя на мать, когда дверь в квартиру закрылась сама собой.

— Что происходит?

Прежде чем мама успела ответить, на кухне сработал таймер.

— Извини.

Эль снова огляделась по сторонам с мыслью, что оказалась в параллельном мире… тем более что сквозь открытый проем в спальню она увидела чистый, пропылесосенный ковер, застеленную кровать и веточку остролиста в маленькой вазе на прикроватной тумбочке.

— Девочки, вымойте руки, пожалуйста.

Эль безо всяких возражений бросилась выполнять просьбу — и Терри тоже — потому что этот тон голоса они уважали с детства. И, обмениваясь с сестрой куском мыла у кухонной раковины, она пыталась вспомнить, когда в последний раз слышала такую команду.

И, смотрите, стол был накрыт на троих.

Следующее, что осознала Эль — что они сидят вместе и держатся за руки, вышептывая молитву на французском. А потом их мать подала им еду из стеклянной посуды в центре столика.

— Я так люблю эту лазанью! — воскликнула Терри, принимая тарелку.

— Один кусок или два? — спросила мама у Эль.

Эль посмотрела на плавленый сыр и идеальные слои.