Легким глупым приятным кивком головы я возобновляю концентрацию на экране, гладя лоб, когда выбившиеся волосы щекочут мою кожу. Я вздыхаю, восхищенный безупречным совершенством моей жены, гладя указательным пальцем взад и вперед по моей верхней губе, когда я думаю обо всем времени поклонения, которое я оставил для сегодняшнего вечера. И завтра вечером. И следующей ночью. Я улыбаюсь про себя, задаваясь вопросом, на какой планете я должен был быть все эти годы назад. Я знал, что одной ночи будет недостаточно. И я точно знаю, что она тоже это знала.

Я жду этого.

Приближение.

Любой… момент… сейчас.

'Вот так.' Я усмехаюсь про себя, глядя, как она смотрит в камеру и небрежно опускается на бедро. Ей было достаточно. Но я этого не сделал. Так что я остаюсь там, где я есть, отказывая ей. «Минутку, милая девочка», — размышляю я. «Дай мне то, что я хочу».

Мой член начинает дергаться в моих брюках, когда я вижу, как она закатывает глаза, и я ерзаю на стуле, чтобы уменьшить давление, которое он давит на мою ширинку. Она начинает отворачиваться от камеры. Я выдыхаю скопившийся воздух и пытаюсь регулировать дыхание. Не работает. «О, Иисус, помоги мне».

Она медленно наклоняется, выпячивая задницу наружу, и ткань ее брюк Ralph Lauren натягивает насмешку на ее щеки. Затем в моих штанах происходит всякая неистовая деятельность, когда она оглядывается через плечо и крошечная улыбка. 'Кровавый ад!' Я встаю со стула и мчусь к двери в мгновение ока, но резко останавливаюсь прежде, чем успеваю сделать это, когда что-то очень серьезное ускользает от моего внимания в срочном порядке. Я начинаю тянуть свой костюм, отчаянно сопротивляясь сильному побуждению взглянуть на него. Я приглаживаю воротник, галстук, рукава — все в тщетной попытке избежать этого. "Черт побери!" Я откидываю голову назад и позволяю ей медленно падать в сторону, мои глаза останавливаются на своенравном пульте дистанционного управления, прежде чем перейти к своему креслу, которое расположено случайным образом, сиденье все еще немного поворачивается от грубой силы моего взлета.

Оставьте их, оставьте их, оставьте их.

Я не могу. Мой кабинет — единственное священное место, которое у меня осталось.

Я тороплюсь и провожу ручку вверх, помещая ее на свое законное место в верхнем ящике. «Прекрасно», — заявляю я себе, готовый повернуть стул.

Тук-тук-тук.

Моя голова вздымается вверх по непонятной причине, и я пришел к вам виноватым.

Потом я слышу ее шелковистый голос через дверь. «Я знаю, что ты делаешь!» — поет она, смех лишь немного отличается от ее тона. «Не забывай свой стул, милый».