– Они мне не друзья, – огрызнулась я. Посмотрела на костяшки пальцев с маленькими крапинками крови. – Мы много пережили вместе, но друзьями так и не стали.

– Мне так не показалось.

– Да вы живёте в деревне и разговариваете с кошками, вы и о жизни-то ничего не знаете!

Алан вздохнул.

– Майки, успокойся.

– Да спокойна я, извини… те. Ой, без «те».

– Ну?

– Что «ну»? Хотите послушать историю о том, как я осталась одна? И, нет, знаете, это будет не из серии «ой, меня никто не любит, прыгну-ка я с балкона!», хотя там вокруг человека вся семья увивается. Я на самом деле одна. У меня не осталось никого. Это вы… ты хотел услышать?

– Вокруг тебя целое племя, – Алан сказал это лишь бы что сказать.

Я опустила голову и ударилась лбом об стол, да так и осталась сидеть в скрюченной позе.

– Не отбирайте у меня работу. Это всё, что у меня осталось. Я не могу спать, не могу есть, не могу даже ходить спокойно. Мне очень, очень плохо. А когда я работаю, я об этом не думаю. Как-то и не приходит в голову, что я своими руками лишила себя будущего, что подруги у меня больше нет, что всех лораплиновских друзей я потеряла. Что родные родители подкинули меня на чужое крыльцо, что приёмные оказались тиранами… вернее, дядя оказался тираном, довёл тётю, меня… короче, пожалуйста, не надо меня добивать.

Из всей этой длинной, путанной и несколько пафосной речи я пыталась донести до него одно: пока я забываюсь в работе, моё тело не разлагается на мелкие кусочки.

Но Алан услышал в этом что-то своё…

– Биологические родители подкинули тебя на крыльцо чужого дома?

Я поглядела на него, вздохнула грустно (ну, тупой человек, что с него взять?), и выдавила таким тоном, словно разговаривала с психбольным:

– Да.

– С чего ты это взяла?

– В смысле – с чего? Тётя так сказала.

– Я, конечно, не эксперт, но подкидывать младенца довольно рискованное занятие. Тебе не кажется? Может, тётя соврала тебе?

– Господи, да чего вы прицепились к моим биологическим родителям! – отчаянно взвыла я, а кулаки жёстко ударили по столу. – Они меня бросили! Бро-си-ли! Что в этом слове непонятно? Вообще-то, моя тётя заполнила графу на документах, что они могут меня найти! И что? Нашли? Не нужна я никому – ни своим родителям, ни чужим!