– Люди злые, – тихо сказала я, и эти слова внезапно заставили принцессу посмотреть в мою сторону. Впервые с того момента, как мы вышли от Эстана. – Они думают только о себе. Всегда. Они делают честные глаза и предают, улыбаются и врут… заботятся и бросают. Мне очень жаль, Крис, что ты испытала это на себе.

– Я его обидела? – всхлипнула принцесса, когда мы встали на диск. – Это я виновата?

Маг воздуха взмахнул руками, «лифт» поехал вверх.

– Кто знает, почему он так поступил, – глухо ответила я. – Наверное, у него была веская причина. У любого действия есть причина. И последствие.

Как только мы поднялись на нужный этаж, к нам тут же вышла Джен.

Не знаю, караулила она нас, или увидела в окно и пошла на встречу, но у неё было довольно взволнованное лицо. А когда она увидела зарёванную принцессу, то пугающе побледнела, и ускорила шаг.

– Что случилось?! – воскликнула она, её низкий голос эхом отразился от сияющих лоском стен.

– Эстан ей сильно нагрубил, – спокойным голосом отчиталась я. Командир лучников приняла девушку в свои руки и ласково обняла. – Ой, да. Передай моему отцу, что я к нему попозже загляну. Мне нужно вернуться в Академию.

Секунда. Другая. Непонимающий взгляд. Удивлённо вскинутые брови. Слегка приоткрывшийся рот. Хмурые брови. Недоверие.

– Он тебе… сказал?

Я почувствовала, как подо мной развернулась пропасть и затянула в свою бездонную пучину.

– Майки… – хрипло прошептала Джен, когда поняла, что случилось. – Стой, Майки. Ты не так всё поняла. Это… это не я должна была тебе сказать. Он собирался, но… послушай, тебе нужно с ним поговорить.

– Нет, не нужно, – ледяным голосом выдавила я.

Повернулась на пятках, и с воинской выправкой пошагала к лифту. Мне нужно было дойти. Идеально прямая спина. Чеканный шаг. Руки прижаты, голова приподнята.

Встала на диск. Посмотрела на Алана, который выбежал к Джен, когда она что-то ему крикнула. В ушах гудело, я даже его слова разобрать не смогла. В памяти великолепно отложилось только отчаянное «прости», которым Джен пыталась искупить вину перед отцом, которому не хватило смелости объясниться с дочерью самому.

Диск ехал невообразимо медленно, но я успела скрыться с их глаз.

Только на первом этаже позволила себе расслабиться. Швейцар – единственный, кто увидел мои слёзы.

Я – сирота. Навсегда.