Конюх все смекнул. И, верно, не прибавил любви к барину своему. А посему и подсыпал лошадке темной масти под хвост.

И упряжка понеслась, разгоняя по пути люд простой. А Гай посмехался. Это ж надо, как прогадал. Понадеялся на удачу и богатство. На исцеление мамки да сестер. И лишился. Всего. Только Заринка вот осталась, да и та...

А ведь и ему богатство да удовольствие глаза застило. Расслабился. Забыл, что чутье держать тренированным надобно, оно вот и случилось. И, значится, сам во всем виноват. Только и расхлебывать все самому. Да не просто расплатиться за ошибки содеянные, а самой жизнью...

И, стало быть, теперь он по-настоящему свободен!

Ворожебник вдохнул полной грудью и впервые за последний час ощутил удовлетворение. Студеный воздух проникал в легкие свободно, легко. И дышалось так приятно, что вот не надышишься. Вдохнуть бы еще...

Да только здесь, у самих покоев Чародейки, в студеном воздухе появилась летняя сладость. И, стало быть, они почти прибыли. А ведь когда-то, в голодном детстве, Гай любил сладости. И медунице бы обрадовался...

Палаты встретили Ворожебника уважительно, с поклоном, хоть и разумел он: то все - ложь. Морок. И они следят за ним, ворьем простым, чтоб тут же донести: дескать, еще верен рыжий Госпоже своей. Послушен.