— Мог хотя бы сфоткать!

— Если так интересно, у Спирита Албарна есть такой же.

Кид выпрямился и направился к своей команде.

— И как ты себе представляешь эту просьбу показать дракона?.. — хихикнула Лиз напоследок перед тем, как последовать в другую сторону от повелителя.

За игрой Спириту следить не очень-то и хотелось хотя бы потому, что в баскетбол его умница Мака играла из рук вон плохо. Папа ее ужасную игру воспринимал на свой счет. Кто, как не он, должен был еще в детстве научить дочь забрасывать мяч в кольцо. Ах, это могли бы быть идеальные семейные часы на заднем дворе дома Албарнов… Да что теперь горевать, ошибки прошлого не исправишь. И кроме того… Итер, вон, тоже за столько лет не удосужился хоть немного потренировать повелительницу, подумал вдруг Спирит в свое оправдание, наблюдая, как Соул только что без труда отобрал мяч у Маки и повел его со своей половины площадки. Мда уж… Мака, и правда, в баскетболе была не на высоте.

Разыграться угрызениям совести по поводу спортивного фиаско своей дочери Косе Смерти не позволил Штейн.

— Не собираешься сводить своего дракона? — спросил он, скучающим взглядом наблюдая за листьями над головой, а еще то и дело жмурясь от скачущих по его лицу солнечных зайчиков — успешных попыток солнца просочиться сквозь густую крону дуба.

— Шутишь, что ли? — хмыкнул Спирит и снова затянулся сигаретой. — Да женщины в восторге даже от упоминания о тату с драконом, а уж когда я предлагаю его показать…

— О, избавь меня от подробностей своих подкатов, — выпустил дым изо рта приятель. — Лучше расскажи, как ты дожил до того, что просил господина Шинигами не оставлять Соула Итера на Тибете. Я думал, ты окажешься в первых рядах, кто будет махать самолету с лыбой до ушей.

Спирит, подобно Штейну, запрокинул голову и сразу же вынужден был прикрыть глаза — ветер только что колыхнул листву. Коса Смерти представил, как табун солнечных зайчиков скачет на лице и одежде, затем скатывается по вытянутым ногам обоих мужчин в траву и теряется среди зелени вместе с порывом ветра. Шепот листвы стих, и редкие пятна света замерли в ожидании, прислушиваясь к обычному уличному гулу и редким возгласам молодых людей, бегающих с мячом. А может, тоже решили послушать ответ папы:

— Чтобы Соул забрал с собой Маку? — спросил Спирит листву. — Ну уж нет. Пусть лучше тут под моим присмотром остаются, чем за полмира от города Смерти. К тому же, если Итер посмеет обидеть мою дочь, я лично смогу настучать ему по башке.

Сказанное вслух — лишь часть правды, но об остальном Спирит предпочел умолчать, да и не знал, как объяснить без долгих монологов. А может, и сам толком не понимал, что больше сподвигло его на такой поступок: разговор с Соулом накануне его отлета или все же грустный взгляд Маки после того, как она снова осталась в одиночестве. И как этот взгляд оживал, стоило только на дисплее телефона появиться уведомлению о доставленном сообщении или трезвону входящего вызова расколоть больничный могильный покой. Мака уходила разговаривать в коридор или, если думала, что папа спит, понижала голос до полушепота. И тогда Спирит слушал болтовню. Обычную на первый взгляд: ни о чем и обо всем сразу. Никаких «скучаю», «люблю», «не могу без тебя»… Ничего такого, о чем бы не могли разговаривать близкие друзья. Но папу было не обмануть. Эти двое дышали друг другом и болтали не ради слов, а чтобы слышать голос — в общем, вели себя в такие моменты как типичные влюбленные, которым нет дела до остального мира. Больше всего в таких разговорах Спирита удивлял Соул. Папа в какой-то момент осознал, что никогда бы не подумал, что Итер может быть таким.