В Архангельске нас ждала короткая ночёвка и медкомиссия, главной целью которой были оценка общего состояния и проверка на наличие в крови алкоголя. Последний категорически был запрещён на платформе. К счастью, на беременность никто никого не проверял.

Следующий нашей остановкой оказалась перевалочная база на берегу Баренцева моря. Я, экипированная и одетая по всем правилам с подачи самого Вольнова, начинала ощущать заметную панику, пугаясь своей же затеи. Лишь здесь, посреди огромной пустоши, обдуваемой всеми ветрами, стала понимать степень безумности собственного поступка.

Посадка в вертолёт ничуть меня не успокоила. Тщательно пристегнувшись под пристальным взглядом сурового бородатого мужчины, которого Вольнов звал Иванычем и лично упросил не спускать с меня глаз, я судорожно выдохнула.

Лететь было скучно. Пейзаж за окном состоял исключительно из воды и облаков. Страшно было чертовски, но не из-за гипотетического падения в воду, к которому нас готовили. Пугала неизвестность, ожидавшая меня там… в ближайшем будущем, когда я встречусь с Лёшкой.  Ведь всё могло оказаться зря.

Летели мы долго, но прилетели, как всегда, неожиданно. И, слава богу, без всяких катастроф. Выбираясь из вертолёта, я никак не могла разобрать, от чего именно меня трясёт: от нервов или же от длительного полёта.

Дул сильный ветер, обжигая лицо и оглушая с непривычки. Но всё это было такой ерундой по сравнению с видами, открывавшимися вокруг.

Бескрайнее море, уходящее прямо в небо. Поверхность воды уже начинала сковываться льдами, из-за чего окружающий пейзаж казался каким-то космическим, и, если бы не несколько кораблей, окружавших платформу, я бы уверовала в то, что попала в какую-то совершенно иную реальность — жёсткую, суровую и будто бы колючую, но такую… притягательную. Я даже на месте застыла, открыв рот от изумления.

— За поручни держись! — грозно велел мне Иваныч, а я своим затуманенным мозгом еле поняла, чего от меня вообще хотят. Следующие минут пять абсолютно выпали из памяти, потому что единственное, что доходило до моего сознания, были «ах» и «ох».

Окончательно прийти в себя мне удалось только внутри станции, в каком-то помещении по типу кинотеатра, где нам рассказывали о правилах поведения на платформе. Усидеть на месте было сложно, меня буквально разрывало от эмоций — я готова была  бежать и искать Орлова прямо сейчас. Даже слушала вполуха, хотя никогда не страдала от проблем с концентрацией внимания. И вот, наконец, все стали расходиться. Появилась какая-то женщина, которая отвела меня в небольшую гостевую каюту, велев ждать непонятно чего.