***

На ежегодном приёме в честь нового выпуска «гениев» юриспруденции, экономики, медицины и прочих наук всегда было людно. Приезжали сюда целыми семьями, и лучшие места в обеденном зале отдавались попечителям университета и персонам, приближенным к королевской семье. Чуть дальше сидели просто благородные лорды и леди, имевшие набитые до отказа кошельки, но прибывшие на мероприятие не сделать щедрый взнос в развитие науки, а показать себя и обзавестись связями, которыми ещё не успели обзавестись. И уж совсем на задворках размещались выпускники и лучшие студенты года. Некоторые из них желали сидеть с семьями, хотя такое случалось редко. Большинство же выбирало общество друг друга, и у каждого на то была своя причина.

Одетый в иссиня чёрный фрак, напомаженный и с зализанными бакенбардами, распорядитель ужина был подобен дирижеру королевского оркестра. Его понимали с полувзгляда: на входе дамам помогали с зонтами  и накидками, а господам – с чисткой обуви (там, где всё должно быть на высшем уровне, не место и одной пылинке), провожали гостей до столов, усаживали и подносили напитки, выслушивали различные пожелания, начиная цветами в вазах (некоторые дамы не жаловали терпкие лилии) и заканчивая величиной и составом предполагаемых к подаче блюд (среди гостей иногда встречались приверженцы строгой диеты), и торопились исполнить все капризы до того, как стрелка на огромных, старых часах отсчитает минуту. Всё вокруг кипело, двигалось, жужжало и напоминало большой, слаженный улей, где из года в год всё проходило по расписанию и без сбоев, и даже шампанское пузырилось в бокалах ровно столько времени, сколько ему было отведено по протоколу.

Зал постепенно заполнялся, разговоры становились громче, улыбки – шире, рукопожатия – сильнее. Портвейн и игристые вина лились рекой, но пили гости сдержано. Расставленные на столах закуски своими ароматами щекотали ноздри и волновали изголодавшиеся желудки, но начинать было нельзя: все ждали прихода хозяина ужина, а тот всегда являлся самым последним и в окружении самых именитых профессоров.

Джефф и Фил стояли каждый с бокалом в руке и непринуждённо болтали. Занявшая место за одним из столов в середине зала дама с нарисованной мушкой над губой помахала Филу рукой.

– Кто такая? – тут же поинтересовался Джефф и поставил пустой бокал на поднос пробегавшего мимо официанта.

– Подруга мачехи. Приезжала к нам погостить на два дня, весьма недурно поёт.

– Она замужем?

– Она вдова.

– И я вижу по твоим глазам, что она тебя заинтересовала, – улыбнулся Джефф.