– Что?

– Я говорю, что ты упрямая и несгибаемая. Как втемяшится что тебе в голову, так не выбьешь.

– Вот теперь ваши слова ближе к правде. А то всё «красивая», «нежная», «милое личико»… Эх, сказка так и останется сказкой.

– Помолчи.

– Что?

– Просто помолчи, – приказал Гай и притянул девушку к себе.

Охнув, та не успела опомниться, как оказалась лицом к лицу со Стернсом. Ладонями упёрлась ему в грудь, но не смогла справиться с мужской силой. Одно мгновенье, и девушка ощутила во рту его язык – сильный и от вина кислый, а горячие руки принялись блуждать по её спине. Вырваться было невозможно – всё тело обмякло, в голове творился кавардак, а смелости хватило только на то, чтобы дождаться, когда Стернс оставит в покое её губы, ослабит хватку, откинется обратно на спинку кресла и лениво потянется к столу, чтобы схватить наполненный кубок и сделать жадный глоток, как будто в горле пересохло так, что не было даже сил дышать. При этом на Рики Гай даже не смотрел.

– Уже поздно, – наконец, проронил Гайлард голосом, словно ничего не произошло. – Приготовь мне постель.

Но Рики не двинулась с места. Её лицо было растерянным, взгляд – пустым, а влажные от его поцелуя губы – бледными. Сердце в груди билось тяжело и медленно, и столь же медленно к девушке возвращалась прежняя решимость. Но всё же, собравшись с силами и делая большие паузы между словами, Рики произнесла:

– Знаете, что вы сделали? – Гай повернул голову в её сторону. – Вы только что растоптали мою мечту о первом поцелуе, которую сами же и вселили в моё сердце. Зачем? Ведь я поверила в сказку…

Ответ был жесток, спускал с небес на землю, а от того становился жесток вдвойне.

– Если бы не моё мимолётное желание, то первого поцелуя у тебя никогда бы не было. Ни с кем. Считай это моим снисхождением. Благодарить не надо – скажи спасибо большому количеству выпитого вина. 

– Вы… – Рики соскочила с колен Стернса и выпрямилась перед ним.

Тоненькая, она стояла напротив того, кто минутами ранее чуть ли не заставил её поверить в чудесные превращения из гадкого утёнка в принцессу. Теперь всё встало на свои места. Чудес не бывает, а мимолётная похоть способна на какие угодно мерзости и лицемерия, лишь бы заполучить своё.

– Я, кажется, не давал тебе слова.

– Вы… – Рики не унималась. – Вы просто сухарь, не замечающий никого вокруг, кроме самого себя. В вас нет ничего, что могло бы расположить к себе. Я, наивная дура, не сразу это поняла и верила до последнего, что в вашем сердце есть хоть что-то человеческое. Но вас волнует только ваше собственное я, ваша собственная жизнь, а на всё остальное плевать!