Рики и сама не поняла, как с робкого шёпота вдруг перешла на крик, и принялась выплевывать слова, словно шелуху от семечек, случайно попавшую в рот.

– Прекрати! – рыкнул на неё Стернс и резко поднялся в кресле, чтобы встать на ноги. Спину тут же пронзила такая боль, что Гай скривился и ухватился рукой за край стола, чтобы не упасть.

– Неприятно, да?! – продолжала Рики, ничуть не думая о последствиях. – Неприятно выслушивать такие слова от той, чей удел – вам только ноги целовать. Так знайте, даже если вы прикажите мне это сделать, я скорее умру, чем выполню хотя бы ещё одно ваше распоряжение. Я больше не ваша тень. Я вам никто. И можете вздёрнуть меня, как и Сэма, и всех остальных, с кем вы проделываете такие штуки, я всё равно не сдамся. И это ещё не всё! Вот! Получайте!

Окончательно разбушевавшись и совершенно потеряв голову, Рики замахнулась, и в тот же миг её кулачок пришёлся прямо в грудь Гайларда.

Не дожидаясь, когда последует расправа, девушка выскочила из каюты, зачастила ногами по лестнице на нижнюю палубу, забилась там в самый дальний уголок и, обхватив колени руками, зарыдала. Она слышала, как бегают, грохоча сапогами и размахивая фонарями, стражники, как они выкрикивают её имя, но не отзывалась, а только нашла кусок старой парусины, нырнула под него и затаилась. Отвечать за сказанное и содеянное придётся. Обязательно придётся, ведь ни один хозяин не оставит такое поведение безнаказанным. Но пусть лучше наказание наступит завтра – сегодня у Рики уже не было сил. А завтра, как только солнце выглянет из-за горизонта и расправит свои первые лучи, она сама придёт к Стернсу и согласится с каждым его словом. Она сама… придёт.

Глава 22. Две крысы, или Мечты сбываются

Глава 22. Две крысы, или Мечты сбываются

Рики очнулась от того, что кто-то сильно тряс её за плечо. С трудом разлепив глаза, девушка не удержалась и сомкнула их снова: свет фонаря был настолько ярким, что смотреть было невыносимо.

Сколько она пролежала тут, на этих досках, накрытая с головой вонючей и драной тряпкой? Час, два или больше? Успела даже уснуть, и слёзы высохли, но под глазами появились мешки, и нос был слегка заложен. 

На корабле было тихо: никто не бегал, не гремел, ни кричал. Только этот неприятный глазу фонарь покачивался, мерзко скрипя, и море шумело за бортом. Стояла глубокая ночь.  

– Вставай.

От родного голоса и руки брата на плече стало тепло, но девушка лишь тряхнула головой.  

– Останусь тут.  

– Не упрямься. Я места себе не находил, пока искал тебя. Уже собирался в воду прыгать, думал, вдруг ты утонула.