— У меня есть, — говорит Костя. Он пораньше освободился и теперь со скучающим видом тыняется рядом.

— Значит отправляйтесь в это место, связь через телефон, свои телефоны не включать ни в коем случае, сейчас опасно допустить утечку.

Они как раз отпускают Алёнку, и она подходит к моей тачке.

— Ну что, — говорю, глядя ей в глаза. — Замучили тебя?

— Угу, — кивает она и прижимается ко мне всем своим телом, ищет защиты, а я глажу её по волосам, но вовремя вспоминаю о Косте.

— Что это за место, ты говорил там можно укрыться и нас не найдут.

— Поехали, я покажу, — он запрыгивает на заднее сидение, а я на пассажирское. А Алёна опять садится за руль.

— О чём тебя спрашивали? — говорю ей.

— Ой, не доставай меня хотя бы ты, — отвечает она. — Я всеми силами стараюсь забыть, но меня всё время заставляют вспоминать.

— Тихо, тихо, можешь не воспоминать, — глажу её по волосам.

Мы выезжаем за город и сворачиваем на одну из грунтовок. Над нами разлапистые дубы, а воздухе пахнет скошенным сеном и медуницей. На моём БМВ низкий клиренс и потому мы едем очень медленно и осторожно. После очередного удара дном, за руль сажусь я.

За весь путь до деревни нам не встречается ни одной машины и трактора. Только мужик, который на лошади везёт сено.

— Здравствуйте, дядя Витя, — здоровается с ним Костя.

— Здоров, Костян, — улыбается своей беззубой улыбкой старик и погоняет лошадь.

Здесь время как будто застыло годах так в пятидесятых и так с тех пор и стоит. Я обо всём на свете забываю, просто еду по грунтовке на своём кабриолете и наслаждаюсь пением птиц и хрустом цикад.

— Вот здесь сворачивай, — указывает Костя на очередную грунтовку. Здесь каждый метр даётся моей машине с трудом. Хорошо, что мы с Алёнкой поменялись. Одно дело если я разобью свою машину, другое — если это сделает она. Она будет чувствовать себя виноватой. С одной стороны я не имею ничего против чувства вины с её стороны, а с другой мне же теперь положено беречь её чувства. Как-никак она моего ребёнка под сердцем носит. А в том, что ребёнок мой я на секунду не сомневаюсь.

— Стой, приехали, — говорит Костян и, не открывая дверей, выскакивает из кабриолета. Он откручивает какую-то проволоку, берёт кусок забора и убирает в сторону. — Заезжай.

И я въезжаю на полянку, засаженную идеально ровной зелёной травкой.

Костя становится перед капотом машины и потягивается, как после долгого сидения за рулём:

— Дед Масим, это Костя! Я с друзьями! — Громко говорит он.