Я поднимаю голову, следя за тем, как Аман приближается, обходя кровать. Когда он наклоняется, я замираю в ожидании, но все что он делает — берет мою руку, поднося ее к моему лицу. Синяки на запястьях. Ерунда какая.

Взгляд синих глаз соскальзывает с моего лица на забинтованную шею.

— Так что ты там говорила про другую сторону медали?

— Аман, я просто хочу...

— Кажется, я начинаю понимать, чего ты хочешь. — Его голос едва удерживал равновесие между спокойствием и злостью. — Ты слишком многое пережила в последнее время...

— О, умоляю, только не надо приплетать сюда мое прошлое.

— Знаешь, почему ты на самом деле хочешь грубости, Мейа? — Пробормотал Аман, отходя от меня в угол. — Это называется комплексом вины. Ты чувствуешь себя виноватой до сих пор, и потому ищешь наказание, ищешь жестокости. Но твоя боль — табу.

— Мне казалось, речь шла о безопасности.

— Безопасность как раз характеризуется отсутствием риска и физических страданий.

— Меня больше беспокоят моральные! Что ты на это скажешь? Представь себя на моем месте. Если бы моя жизнь зависела от других людей, от других мужчин, ты оставался бы в стороне такой же спокойный как сейчас?

— Неудачная рокировка, моя госпожа. Ты не на моем месте, а я — не на твоем. И ты должна запомнить раз и навсегда, я никогда больше не буду пить из тебя.

Его слова словно удары хлыста по освежеванной душе.

— Я могу сдавать...

— Нет. Я уже однажды подверг тебя этому и не собираюсь повторять свою ошибку.

Как холодно.

Натягиваю простынь до плеч, рассеянным взглядом рассматривая складки ткани.

— Моя госпожа, ты свободна в остальном. — Его голос несколько смягчился. — Проси что угодно, но не боль. Этого я не могу тебе дать.

— Ты не можешь мне дать себя. — Мой слабый голос дрожит. — Никогда не сможешь.

— С каких пор ты решила, что я и боль неразделимы? — Аман проходит ко мне, присаживаясь перед кроватью. — И я сейчас с тобой.

Словно в подтверждение своих слов, его рука ныряет под простыню, достигая моего бедра. А на мне сейчас только задранная до пояса сорочка и никакого нижнего белья. Секс на завтрак? Как тост в честь нашего примирения? Чин-чин?