нажала на рычаг, подающий газированную воду. Вздохнула, сделав глоток, поставила стакан

в раковину и подошла к французскому окну. Сад казался спящим под защитой ночной

тишины. Лорен вышла наружу, где её окутал прохладный ночной ветерок, так отличающийся

от городского, душного и загрязнённого. Лунный свет отражался в воде бассейна. Лёгкий

ветерок трепал поверхность воды лёгкими волнами, которые несли одиноко плывущий

зелёный лист к борту бассейна. Лорен присела на корточки, чтобы подхватить его и поднести

ко рту; она чувствовала досадное сходство между собой и этим крошечным листочком. И это

чувство не было утешительным.

Она разжала пальцы и уронила лист на лужайку. Когда повернулась, чтобы уйти, то

увидела свет, исходивший от крытого бассейна. Никто, кроме Даниэля, не имел разрешения

на доступ к нему, но его не было дома, если только... Дрожа, Лорен зажала себя в объятиях, пока ноги сами по себе двигались в направлении строения в палладианском стиле. Она

понимала, ей нужно остановиться и вернуться в комнату, запереться там и попытаться

заснуть. Рациональная часть разума выкрикивала ей множество предупреждений здравого

смысла, которые сердце велело игнорировать. И она, как всегда, последовала советам этой

безмозглой мышцы.

Чем ближе приближалось здание, тем больше замедлялись ноги, пока Лорен не

остановилась в нескольких метрах от входной двери. Она могла бы заглянуть в заднее окно

(Лорен была уверена, что найдет в сарае для инструментов подходящую лестницу), но в ней

неумолимо росло желание открыть дверь. Живот скрутило под действием болезненного

влечения, не отличающегося от того, которое испытываешь, видя дорожно-транспортное