новый пожар, предательски иррациональный. И при каждой мысли, которая осмеливалась
вернуть её в прошлое, к тому Даниэлю, который, скорее всего, никогда не существовал, кроме как в их фантазиях.
Актёр, пожалуй, лучший в мире на этом поприще. Лорен и купилась. Он сыграл роль, которой подходил идеально. Сам поверил в персонажа верного и страстного влюблённого.
Получился фильм, как и любой другой, за исключением того, что Даниэль сам написал
сюжет, а после окончания съемок актёр вернулся в свою шкуру и, без всяких сомнений, отослал статистов и коллег.
«Хватит, — упрекнула себя Лорен. — Достаточно искать объяснения и смысл во всём, что произошло. Довольно винить себя, чувствовать сожаление или стыд. Следует без
сомнений смотреть вперёд».
В глубине души Лорен даже поздравила себя. Сколько людей, из тех, что знала, пережили подобное приключение? Сколько её сверстниц прошли через такое захватывающее
и страстное сексуальное посвящение? Почти все рассказывали страшные истории про
«первый раз»: в машинах или в туалете дискотек, торопливые и грязные, с неопытными или
неуклюжими парнями, или с мало внимательными к нуждам тех, кто был перед ними.
В конце концов, разве это не привилегия — потерять девственность с таким красивым
и одарённым мужчиной? И ещё с сопутствующим подарком — исцелением Кларка? Немного
цинизма, ей-богу, хоть немного здравого смысла. Всё шло так, как должно было. Любая
гадалка могла предугадать до запятой малейший пассаж их истории.
И если она не могла с этим смириться, если до сих пор культивировала зародыш
привязанности к убогому и развращённому человеческому существу, что ж, это значило, она
ещё не коснулась дна страдания. Ещё не активировались антитела выживания, которые
одним ударом по почкам вытолкнули бы её далеко со дна отчаяния.