сидеть. И я читаю, я много читаю... могу прожить сотни разных жизней, и посетить все

уголки в мире. Разве это не здорово? Путешествовать без движения, я имею в виду.

Она болтала, как глупая малышка, а он смотрел на неё с какой-то снисходительной

нежностью. Лорен спохватилась и передала слово ему.

— Но, прошу, расскажи мне о себе.

Выражение его лица стало грустным и болезненным, но Даниэль улыбнулся, как тот, кто победил что-то плохое и отбросил силу, способную причинять вред.

— Это было очень тяжело, иногда я думал, что не справлюсь. Словно прошёл через ад

пешком, но я дошёл до конца. — Он тяжело вздохнул, а Лорен, нахмурив брови, попыталась

представить себе испытания, с которыми он столкнулся. — Дело не в физической боли или, по крайней мере, не только в этом. Реабилитация очистила меня от ядов, позволила взглянуть

на жизнь с другой точки зрения. И мне было очень стыдно. Мой эгоизм, зло, которое я

причинил другим. То, что я сделал с тобой. — Последние слова прозвучали подавленно; Лорен собралась возразить, но Даниэль остановил, кивнув, чтобы дала ему закончить. — Ты

была права, понимаешь? Я должен был сделать это для себя, только для себя.

Лорен прикусила дрожащую нижнюю губу, подыскивая нужные слова.

— Я рада, что ты выбрался, я всегда знала, что ты справишься. Ты сильный, но

окружил себя не теми людьми.

— Вина лишь моя. Я много работал над собой в эти месяцы. Я должен взять

ответственность на себя. Один из сотрудников часто приводил нам пример с пистолетом.

— Это как?

— На столе лежит пистолет, входят двое мужчин. Один игнорирует, другой берёт и

стреляет. То же самое происходит с наркотиками. Выбираю я, принимать их или нет.