— А трубка?

— Это папина, он курил. Любил хороший табак. А вот это можжевельник, он еще пахнет. — Вадим понюхал кусочек дерева и дал Миле.

— Правда! Неужели так долго сохраняет запах? — Мила прикрыла глаза. — Как будто на солнце.

— Как сандал. Из него даже четки делают… А вот еще, — в коробке лежал обрывок полиэстровой тесьмы с пряжкой, — это от маминого купальника. Зачем я его подобрал? Знаешь, я тогда… я помню это… я почему-то подумал, что мы никогда больше не вернемся туда вот так, втроем. Так и вышло. Нельзя так думать ни про что, Вселенная слышит.

Мила молчала, она не утешала Вадима, ведь то время, что прошло, не вернуть. И родители не станут моложе, и жизнь не переменится, уже какая есть.

— А я бы хотела поехать с тобой туда. И посмотреть на Карадаг. Я только на картинках его и видела.

— Крымская филармония в Симферополе, и там моря нет. Я там ни разу не играл. Есть театры в Ялте и в Евпатории

— А зачем тебе филармония или театр? Нельзя так просто поехать?

— Не знаю… Когда? — Вадим собирал ракушки с дивана обратно в стакан.

— В отпуск. У тебя бывает отпуск?

— Нет, я как лев Бонифаций.

Дверь распахнулась.

— А вы что тут сидите? Мы сейчас гулять идем! — В комнату влетела девушка в черном брючном костюме. Темноволосая, с синими прядями в разлохмаченных волосах, сероглазая, востроносая, худая и высокая.

— Это Оля, моя племянница, — представил Вадим

— Здрасте, — девушка то ли неловко кивнула, то ли поклонилась. Она стеснялась своего роста.

— Здравствуйте, — сказала Мила.

— А мы гулять, там музыка во дворе, — объявила Ольга.

— С меня музыки на сегодня вот так, — Вадим провел ребром ладони по шее, — я лучше дома посижу.

— А в фанты почему не пришли играть?

— Да у нас тут свои фанты, — улыбнулся Вадим, заворачивая и укладывая на место свои сокровища.