Сжимая спинку кресла так, что побелели костяшки пальцев, Клэр гневно посмотрела на него, признавая, что сейчас не испытывает к нему даже симпатию. Ни сострадания, ни жалости. Лишь бесконечное презрение и желание как можно дальше уйти от него.

— Ты хоть понимаешь, что ради тебя я была готова отказаться от всего, я отреклась от отца, обидела мать и своих сестер… Ради тебя я разрушила жизнь невероятно благородного, необыкновенного человека, а ты так и не понял, что я нужна тебе, верно? Ты ведь даже не допускал и мысль о том, что я могу любить не розы и не лилии, а те простые ландыши, что росли у нас во дворе под деревом, просто потому, что никогда не спрашивал об этом.

Клиффорд сделал очередной шаг в ее сторону.

— Клэр…

Она вновь резко, осуждающе, почти угрожающе вскинула руку, отвернув от него свое лицо.

— Уходи! Уходи сейчас же и не смей больше возвращаться! Когда-то я думала, что ты меня искренне любишь и что я нужна тебе, а ты даже не вспоминал меня за все эти дни, верно? — Когда ему было нечего сказать, она гневно добавила: — Уходи!

На этот раз отвергала она. Отвергала то, что жизнь, казалось, так щедро предлагает ей. Но это были не щедрые дары, а лишь очередные попытки в последний раз забить ржавый гвоздь в ее сердце так, чтобы оно больше никогда не билось.

Клиффорд покачал головой.

— Ты ошибаешься, Клэр. Когда-то я любил тебя.

— Нет, — совершенно спокойно возразила она сквозь слезы. — Возможно, это была влюбленностью, и ты научил меня влюбляться, но ты никогда не любил меня. Иначе попытался бы сделать всё возможное, чтобы сберечь нашу любовь.

Он покачал головой. Взяв с дивана шляпу, Клиффорд медленно ее надел и направился к двери.

— Прощай, Клэр.

Когда за ним закрылась дверь, Клэр ощутила такую невыносимую слабость во всем теле, что колени подогнулись, и она рухнула на пол. Едва дыша, она прикрыла руками бледное, как простыня, лицо и заплакала, не в состоянии вместить в себя то горе, которое обрушилось на нее.

Еще полчаса назад ей казалось, что все исправимо, полчаса назад она собиралась бороться со всем миром за ту любовь, за которой последовала бы на край света, а теперь… теперь у нее ничего не осталось. Потому что Эрик ушел, едва она потребовала этого. А потом покинул и дом, будто уже подписав ей документы о разводе!

Захлебываясь в глухих рыданиях, Клэр сотрясалась, боясь развалиться на части, если он действительно разведётся с ней.

«Клиффорд никогда не просил твоей руки».

Справедливо и так верно. А что она сделала с предложением человека, который теперь был нужен ей как воздух?