Сострат повалился ей в ноги; по его лицу катились слёзы.
— О милосердная… о моя госпожа, я буду неустанно молить богов о твоём благополучии и счастье твоей семьи, — говорил он, не в силах сдерживать рыдания, рвавшиеся из груди: это были слёзы радости — ведь ему повезло избежать страшной смерти на чужбине.
Когда по зову Ану-син в покои явился Кумарби, она велела ему поставить тамкара на ноги и сопроводить его до ниневийской гавани.
— Только не вздумай обмануть меня! — предупредила Ану-син эгинца, который шёл к двери нетвёрдой походкой, вцепившись в руку молодого евнуха. — Знай: мои люди будут следить за тобой даже тогда, когда ты подумаешь, что о тебе здесь забыли!
Сострат поклялся именами богов, своих и месопотамских (кого вспомнил), что останется в Эгине до конца своих дней, а, проходя мимо тюков ткани, на мгновение задержал на них взгляд. Эта сделка, которая могла принести ему приличную прибыль, неожиданно оказалась убыточной и его последней сделкой в землях Двуречья. Несмотря на жгучую досаду, грек нашёл в себе смелость напоследок притвориться щедрым дарителем.
— Милостивейшая госпожа, — обратился он к Ану-син, провожавшей его задумчивым взглядом, — позволь преподнести тебе все эти чудесные ткани в знак благодарности.
В ответ Ану-син молча кивнула головой, принимая подарок. Потом она взглядом велела Кумарби задержаться: молодой евнух без труда разгадал её желание остаться с ним наедине.
— Проследи за тем, чтобы этот человек взошёл на борт корабля, и убедись, что он покинул Ниневию, — сказала ему Ану-син. — А затем отправляйся в храм Иштар, Дарующей воду, и передай Илшу и жрице Сидури моё приглашение. Скажи им, что я буду счастлива видеть их в своём доме…
Глава 18. Безрассудство любви
Глава 18. Безрассудство любви
Разговор с эгинским купцом не прошёл даром для душевного покоя Ану-син. Неразгаданные тайны, недосказанность близких ей людей и туманные намёки томили её; она чувствовала, что появление Шамхат в её жизни не было случайным, что эта женщина оставила свой след в её прошлом и теперь могла как-то повлиять на её будущее. С одной стороны, благодаря Шамхат сбылась мечта Ану-син: она стала матерью двух очаровательных малышей; с другой, Шамхат, по словам жрицы Ураша, могла быть опасной для них, а может, и для самой Ану-син. Царская наложница испытывала к ней неоднозначные чувства: как будто желала ей добра и вместе с тем не скрывала враждебности, видя в ней свою соперницу. То состояние счастья, которое не оставляло Ану-син в течение последних месяцев, внезапно сменилось отчаянной тревогой, и она старалась угадать ожидавшую её судьбу.