Ану-син пеленала младенцев, когда в её покои вбежала запыхавшаяся Аратта с пылающими от волнения щеками.

— Бэллит, — крикнула она, — не угодно ли тебе спуститься вниз? Там тебя ждут!

— Кто?

— Один очень важный с виду человек, может, придворный. Он не назвал своё шуму. Но, если я не ошибаюсь, он приехал за тобой: я видела во дворе, перед портиком, крытые носилки.

Ану-син быстрым движением накинула на голову покрывало и на мгновение в нерешительности замерла перед богато разукрашенной колыбелькой. Близнецы, сытые, в чистых пелёнках, засыпали — ей даже не пришлось убаюкивать их, напевая те колыбельные, которые в детстве ей пела Баштум.

— Я присмотрю за ними, бэллит, — успокоила госпожу Аратта, приняв её нерешительность за материнское беспокойство.

Сбежав по лестнице вниз, в покои, где обычно принимали гостей, Ану-син увидела мужчину, чьё лицо сразу показалось ей знакомым. Пока она вспоминала, где они могли встречаться, он сам поспешил ей навстречу. У Ану-син вдруг отчего-то появилась необъяснимая уверенность, что этот человек в длинном расшитом канди с пурпурной перевязью, принёс ей дурные вести. А потом она узнала его: это был Буршарри, советник царя, которого во дворце уважительно называли ша-реше — «тот, что у головы царя». Буршарри был главным евнухом царского гарема и принадлежал к кругу всецело преданных царю людей, которых тот часто выбирал для выполнения самых трудных или деликатных поручений.

Проницательным изучающим взглядом Буршарри оглядел Ану-син с головы до ног, как осматривают молодых женщин на невольничьем рынке, чтобы приобрести наложниц в гаремы богатых вельмож.

— Только несколько дней назад родила, и смотрите-ка, всё так же стройна, как молодая пальма, и быстронога, как юная девчонка! — сказал он таким тоном, будто упрекал молодую мать в отменном здоровье. Однако взгляд его выдавал иные чувства: одобрение, восхищение и, может, даже тайное обожание.

— Я не устаю благодарить богов за ниспосланные мне дары, благодаря которым моя жизнь наполнена смыслом и добром, — отозвалась Ану-син с достоинством благородной и уверенной в себе женщины.

— Ты вполне можешь начать всё сызнова, — деловито продолжал Буршарри. — И поскольку я убедился сейчас в том, что роды не истощили тебя, тебе велено следовать за мной во дворец нашего божественного владыки Нина.

— Я не могу! — твёрдо ответила Ану-син и резко отступила, как будто боялась, что советник схватит её и силой заставит ехать с ним.

— Как это не можешь?! — возмутился Буршарри. — Знай, что я действую от имени царя Нина, нашего повелителя, а вовсе не пытаюсь вовлечь тебя в сомнительную затею, как ты, очевидно, подумала! Мы немедленно отправляемся во дворец, где встречи с тобой ждёт сам владыка!