Эти грубые, мозолистые руки обхватывают мою челюсть, большие пальцы гладят мою гладкую кожу.

― Je suis content que te es ici, Лорел. ― Его губы касаются кожи под моим ухом. ― Я очень рад, что ты здесь.

Он такой нежный. Такой ласковый.

Мои глаза закрываются, и я прикусываю губу, сдерживая стон.

― Putain, tu es jolie, ― шепчет Ретт мне на ухо. ― Ты такая чертовски красивая.

― Merci. ― Это единственное французское слово, которое я знаю, и оно срывается на шепот, когда наклоняю шею, чтобы он мог поцеловать меня там. Его теплые руки скользят по моей шее, губы нежно касаются линии подбородка. Уголка рта.

Я приоткрываю рот, когда его полные губы скользят по моим, кончики наших языков встречаются. Ретт на вкус как мятная зубная паста, тяжелая работа и хорошие решения. Как надежность.

Обязательство.

Нам не требуется много времени, чтобы увлечься, и вскоре мы целуемся в пустом туннеле, как будто от этого зависит наша жизнь. Ретт прижимает меня к стене, годы подавленной сексуальной энергии и адреналина бурлят, и не успеваю я опомниться, как его мозолистая рука скользит вниз по моей спине.

Поперек талии. Вверх по рубашке, большим пальцем поглаживая нижнюю часть груди.

Мои умелые руки скользят по его груди, обхватывают его шею. Запутываются в волосах, которые можно было бы подстричь.

Все так чертовски хорошо.

Прижата к стене, его таз — его твердый член ― прижимается к моим бедрам, и я делаю единственное, на что сейчас способна: стону.

Мы как раз подходим к самому интересному, когда звук моего стона смешивается со звуком голосов, эхом доносящихся из раздевалки. Мы не одни.

― Дерьмо, ― бормоча, прерывая контакт Ретт. Губы касаются моего виска, целуют рядом с воротником рубашки. ― Пойдем со мной. Давай убираться отсюда.

Киваю. Я последую за ним куда угодно.

Хватаю его за руку, когда Ретт поднимает сумку с земли, и мы вдвоем бежим легкой трусцой по коридору, отчаянно пытаясь добраться до его машины.

Мучительно желая побыть одним.