— Садитесь за стол, я быстро.

На площадке было тихо. Лампочка, покрытая толстым слоем пыли, освещала лишь лестничный пролет. Преодолев несколько метров, разделявших наши квартиры, я дернула дверь в квартиру брата на себя.

В ту же секунду чья-то огромная ручища схватила меня за грудки и, буквально как пушинку, резко и грубо втянула внутрь.

— Это ты, — прорычал громила, схватив меня за шею своей огромной лапой, и обнажил кривые, пожелтевшие от табака зубы в дерзкой усмешке.

От резкой боли я на секунду зажмурилась.

Мужчина держал меня словно тряпичную куклу, больно сдавливая горло грубыми, шершавыми пальцами. Дверь за мной захлопнулась. В коридоре Сениной квартиры было темно.

От страха и боли я широко распахнула глаза, пытаясь поймать ртом воздух. Колени подкашивались.

Незнакомец наклонился, рассматривая с интересом моё лицо. В уголках его губ запеклась пена, нос был расплющен и горбинкой направлен в сторону левого уха. Он дохнул на меня смесью табачного дыма и гнилых зубов.

Меня едва не стошнило.

— Вот так совпадение! — его голос вдруг приобрел мощь громовых раскатов.

— Что там у тебя? — вдруг донеслось из гостиной.

Голос второго незваного гостя был неприятно визглив, но явно принадлежал мужчине. Я почувствовала, как внутри у меня всё сжалось.

Бугай разжал пальцы, освободив мою шею, и грубо толкнул в освещенное пространство гостиной.

Ноги отказывались слушаться.

Едва я оправилась от внезапного испуга, как на меня обрушился новый удар: на диване, сложив руки перед собой, сидел Тимофеев, к его виску было направлено дуло пистолета. Державший оружие высокий сухощавый тип смотрел на меня в упор и ухмылялся.

— Садись, — верзила со сломанным носом подтолкнул меня к стулу и, с силой надавив на плечо, усадил.

Я села, задыхаясь от страха, не в силах даже пошевелиться. Сердце отчаянно билось в груди. Осторожно окинув помещение взглядом, я поняла, что квартиру обыскивали. Возле моих ног валялись бумаги, квитанции, личные документы брата. Книги были разбросаны по всему полу, вероятно, незнакомцы надеялись найти что-то между страниц. В проходе стоял матрас: они не поленились перетрясти и кровать вместе с постельным бельем.

Я подняла глаза.

Лёша сидел прямо передо мной. Он был похож на дикого зверя, готовящегося к прыжку. Выражение его лица было сосредоточенным, на лбу пролегла напряженная складка, на шее пульсировала вена. Тимофеев напряженно всматривался в моё лицо, лихорадочно обдумывая возможные дальнейшие свои действия. В его глазах я прочла тревогу. Не за себя, а за то, что эти гады могут причинить мне боль. Он готов был разорвать их в честной схватке, но его останавливал лишь пистолет, прижатый к виску.