– Вообще-то я не слуга ему, я работаю на него, работал, пока его не арестовали.

– Однако, ты опоздал.

Али похолодел.

– С ним что-то случилось? – спросил он?

– Живет и здравствует в городе Табризе, причем, занимает свою прежнюю должность. Я его простил, – довольно сказал султан. – А Шараф ал-Мулк казнен.

Али не верил своим ушам.

– Как же так? – растерянно сказал он.

– Садись, – сказал Джалал ад-Дин, – ты стал мне интересен. Налейте ему вина.

Гулям выполнил приказ.

– Этот Шамс ад-Дин оказался необычайно прытким стариком, – продолжил султан. – Каким-то непостижимым образом он подделал документы и бежал из тюрьмы. Потом мне рассказали о том, что он во всеуслышание поклялся у черного камня Каабы в своей невиновности.

– Когда это произошло? – Спросил Али.

– В прошлом году. Рамадан я провел в Табризе. Воздвиг минбар прямо у себя во дворце. Каждый день один из тридцати имамов, прибывших из разных областей, читали проповеди, а я сидел перед ними и слушал. Как раз в это время в город вернулась группа паломников из хаджа. Ко мне пришел амир ал-хадж и рассказал о поступке Шамс ад-Дина в Мекке. На меня это произвело впечатление. Одновременно с этим всплыли неблаговидные делишки моего вазира. И я понял, что это сходится, и поверил старику.

– Хвала милосердному Аллаху, какой силой обладает это святилище, – сказал Али. – А ведь я иду от Табриза, потерял столько времени, и все напрасно, – сокрушенно сказал Али.

– Пей, – сказал султан. – В этом мире ничего не бывает напрасным.

Али взял чашу и, пожелав здоровья султану, выпил.

– Так, где же твой светловолосый товарищ, где тот наглец, почему он не с тобой? – спросил султан.

– Он остался в Нахичеване, у него там сестра.

– Он славянин? – спросил Джалал ад-Дин.

– Урус.