– Я скажу тебе, что я считаю странным. Только объясни мне, откуда у тебя взялось вино? Неужели ты тоже в той суматохе прихватил с собой кувшинчик? Да еще, умудрился скрыть его от меня.

– Увы, мой друг, вино в таверне было замечательным. Но в отличие от тебя, захватить с собой я не догадался. Но я уверен, что Фома не даст нам умереть от жажды.

– От жажды я могу предложить холодную воду, – сказал подошедший Фома.

– Вода, – возразил Егорка, – я пил ее однажды, она не утоляет жажды.

– Ты не только философ, – сказал Али, – но еще и поэт.

Фома обреченно вздохнул и направился к какой-то двери.

– Куда ты? – спросил его Егорка.

– За вином, – бросил Фома, – я знаю, что ты не отступишься.

– Это правильно, – одобрил Егорка, – а я хотел уже тебе напомнить наш нелегкий путь.

– Не надо, – сказал Фома, – я все помню.

Он скрылся за дверью.

– Так что ты говоришь? – спросил Егор.

– Я считаю странным и несправедливым то, что мы с такой легкостью оказались здесь.

– Что-то, брат, ты особенно суров по отношению к нам, – заметил Егор. – Что именно тебе кажется несправедливым?

– Великое множество людей горят желанием оказаться здесь и не могут этого. Пилигримы тратят немалые деньги, наносят урон своему здоровью. А сколько людей погибает по дороге в Иерусалим. И все для того, чтобы помолиться в этом храме. Припасть к истокам, так сказать. А нам, ни мне, ни тебе, это не нужно. Мы не можем это оценить.

– Но ты сам совершал паломничество. Кто как не ты способен понять и оценить. Даже, если ты не христианин.

– Я совершал хадж в Мекку. Вместо этого оказался в Иерусалиме. А тот, кто шел к храму Гроба Господня, возможно, оказался там, куда вовсе не собирался попадать. Например, в плену, если не в сырой земле.

– Я что-то не пойму к чему ты речь ведешь, – заметил Егор.

– Я пока сам еще не разобрался, – честно признался Али. – Должен сознаться, выпив вина, я становлюсь многословен.

Вернулся Фома. Он держал в руках увесистый кувшин и хлеб, обернутый в полотенце.