– А чем все это кончается? Как обычно, распяли бедолагу.

– Ты сейчас говорил о Христе?

– Нет, я сказал, что дело было 300 лет назад. Значит, речь шла не о Христе. Считать умеешь?

– В твоем голосе была ехидца, – заметил Егорка, – но я не обиделся.

– С чего бы тебе обижаться, – удивился Назар, – посмотри, какой стол я для тебя накрыл.

– Попрекаешь?

– Ни, боже мой, просто напомнил. Итак, на чем мы остановились? Ах да, то есть ты, будучи приверженцем своих деревянных идолов, фактически больше христианин, чем эти варвары франки, заполонившие священный город, залившие его улицы кровью невинных людей.

Назар почти кричал.

Егор удивленно взглянул на него.

– Может быть, еще выпьем? – предложил он.

– Но я не могу ни во что вмешиваться, – в голосе Назара послышалась тоска.

– Я говорю, давай выпьем, – повторил Егор, и сам наполнил кубки.

– Кран худой, – сказал он, – вино протекает на пол. Жалко.

– Так бывает, – рассеянно сказал Назар, – кран новый. Вберет в себя влагу, набухнет, притрется. Перестанет течь. На чем, говоришь, мы остановились?

– Мы остановились на том, как ты смог допустить резню безвинных людей в храме.

– Нет-нет, не на этом, это просто к слову пришлось.

– На кране в винной бочке.

– Об этом я все сказал.

Егорка пожал плечами.

– Ах да, – вспомнил Назар. – Я должен поговорить с тобой о христианской вере.