– Вот спасибо. Успокоили вы меня. А какие у вас планы насчет аренды?

– У меня ведь оплачен этот год.

– Да, да, не беспокойтесь. Я помню, просто спросил.

– Раз уж об этом зашел разговор, – сказал Али, – спросите у хозяйки, не согласится ли она продать этот дом. Если нет, то может, вы подыщете мне что-нибудь.

– Конечно, я поговорю, – воскликнул маклер, – я буду рад услужить вам.

Маклер раскланялся и ушел. Али долго смотрел ему вслед, задумавшись о чем-то, затем вошел в дом. Во внутреннем дворике Мариам накрывала на стол. А Егорка возвышался над мангалом, крутя шампуры с шипящими и стреляющими жиром кусками мяса.

– Сколько раз я тебе говорил, что для кебаба куски надо резать мельче, – обратился Али к другу.

– Большому куску рот радуется, – невозмутимо ответил Егорка. – Привычка, брат. Никак не могу от нее избавиться, на охоте, понимаешь, в лесу не до этих тонкостей. Чего возиться с кусочками. Отрезаешь от кабана шмат, насаживаешь на ветку, крутишь ее и срезаешь куски ножом. Да и сочнее так получается.

– Свинину мы не едим, – сказал Али.

– А кабан – это не свинья, извините. Кабан – это зверь, лесной.

– Не знаю, не пробовал, – ответил Али.

– Бог даст, еще попробуешь.

– Садитесь, господин, – послышался тонкий голос Мариам.

– Я тебе не господин, – сказал Али, – забудь об этом. Ты член нашей семьи. Мне сестра, а ему… жена. Называй меня по имени.

– Хорошо, Али. Все равно, садись.

Али сел за стол и посмотрел в лицо девочки. Она улыбалась.

– Маша, принеси вина, – попросил ее Егор.

– Он меня все время Машей называет, – шутливо пожаловалась девочка. – Я же не Маша, у меня имя есть.

– Здесь я тебе не помощник, – сказал Али, – привыкай. К тому же его можно понять. Человек живет на чужбине, у него ностальгия, называя свою жену русским именем, создает себе иллюзию родины.

– Спасибо, друг, – отозвался Егорка.