— Всех женщин надо держать в ежовых рукавицах! — напыщенно и важно говорит Игорь. — А то распуститесь!

— О! — загадочно-зеленые глаза Варьки округляются вслед за губами. — Игореха! Ты женоненавистник? Мизогонист!

— Кто? — теперь округляет глаза Игорь.

— Мизогиния — неприязнь к женщине, их дискриминация по гендерному признаку.

— Красиво! — соглашается Игорь. — Но нет. Я любитель женщин.

— Ты наш любимый донжуан, казанова, ловелас, волокита, сердцеед, плейбой, женолюб, повеса! — тянется к Игорю с объятьями и поцелуем Варька.

Максим встает у нее на пути:

— Я не Леркин идеал, — шутит он с серьезными глазами. — Могу и не сдержаться, а назвать бабником, кобелем и распутником!

— Фи! — морщит носик довольная Варька. — Какие грубые слова! Лерка! Ты нарисовала Максима, если все "не" убрать.

Максим берет Варю за подбородок и нежно целует, ворча:

— Все поцелуи мои, Варвара Михайловна!

— Как скажете! — ласково отвечает покрасневшая Варька и снова командует. — Теперь в "Пельменную" ужинать!

— Папа второй сойдет с ума! — хохочет Игорь. — Когда ему отчет придет, где я провел вечер.

— Ты еще и сноб! — Сашка берет Игоря под руку.

— Не я! — возражает он. — Мамин муж.

— А я Ваньку несколько раз сюда водила. Ему страшно понравилось! — рассказывает нам Сашка, когда мы садимся за столик в углу зала. — Правда, тут уже и ремонт был капитальный, и дизайн другой, но этот столик на месте нашего.

Официантка в легком шоке смотрит на нас, испуганно переводя взгляд с одного охранника на крыльце на второго у дверей. Виктор Сергеевич располагается за соседним столиком, заказав себе кофе.

— Мы серьезно будем ужинать пельменями? — недоверчиво переспрашивает Игорь.

— Да! — настаивает Варька. — Это историческая реконструкция, как ты не понимаешь!

— Ну, если реконструкция… — Игорь категорически настаивает. — Тогда плачу за всех я! Доставьте удовольствие, друзья мои!