– Сколько мы выпили? – перебил его Али.

– Второй кувшин начали.

– А такое ощущение, что первый.

– Вот, что значит, хорошая компания, – поддержал его Иблис. – Да еще на свежем воздухе.

– Ну, насчет компании, я бы не был столь категоричен. Но ладно, так что Сократ? Я, кажется, созрел для греческой философии. Мне пора уже с этим смириться. Видимо, это мой крест.

– Вообще-то это христианское выражение, – поправил Иблис. – А ты мусульманин.

– Догадываюсь, но у меня есть право так говорить. Я там был – в Иерусалиме.

– Да знаю я, и не перестаю удивляться, вроде приличные люди. В храме пьянствовали. Даже я такого себе не позволяю. Чтобы в церкви Гроба Господня.

– Нам можно, – возразил Али, – у нас сердца чистые. А ты бес, тебе туда нельзя. Так что там с Сократом? Эх, Егорка бы мне не простил этой беседы. Тебе бы с ним потолковать. Про Парменида, про парадокс Зенона.

– Так вот Сократ, – в третий раз повторил Иблис, – был приговорен горожанами, своими земляками, к смертной казни. Знаменитый философ между прочим, прекрасный человек. Даже у меня не было к нему никаких претензий.

– С трудом верится, – заметил Али.

– Ты не прав, – возразил Иблис. – Я всегда иду только к тем, у кого есть в душе червоточина. Алкивиад, например, Критий. Это была моя паства.

– Это мясо тает во рту, – заметил Али.

– Ты невнимателен к беседе, – обиделся Иблис.

– Я очень внимательно слежу за беседой. Кстати, рюмки пустые. Я бы сам налил, но ручка холодная, обжигает.

– Его приговорили к смерти, – сказал Иблис, наполняя рюмки, – я даже не буду объяснять за что. Полная ерунда. Судил его народ. А народу доверять в таких делах нельзя. Разбив в пух и прах обвинения, он разозлил всех этих народных заседателей. Может намеренно, а может, был уверен, что до этого все же не дойдет. Когда его спросили, какое наказание он бы себе определил. Была у них такая традиция, спрашивать осужденного о наказании. Он вместо того, чтобы назначить себе посильный денежный штраф, да и непосильный нашлись бы желающие оплатить. Богатых друзей у него и учеников было предостаточно. Но он наказанием назначил себе даровой ужин в Протанее. Этой насмешки ему не простили. Смертная казнь была присуждена большинством голосов.

Иблис сделал паузу, вновь наполнил рюмки.

– Сократ был внешне спокоен. Но я видел, что он растерян или расстроен.

– Ты был там? – спросил Али.

– Да, я был там.