Вся влага из моего рта испарилась. Беккер улыбается и стягивает брюки и боксеры вниз по ногам, обнажая толстые крепкие бедра. Я неуверенно выдыхаю, когда он сбрасывает оставшуюся одежду, а затем он тянется вперед и сжимает мое запястье своей хваткой, рывком прижимая к своей груди. Наши тела сталкиваются, мягкие изгибы на разрезанных мышцах, и мой лоб встречается с его плечом, мое дыхание рикошетом отражается от моего лица. Во мне есть потребность, которая требует, чтобы я физически привязалась к нему, потому что я не чувствую себя полноценной, когда мы не связаны. Это красиво и нездорово одновременно. Чем больше я узнаю о нем, тем сильнее чувствую.

«Обнаженные объятия». Его грубый тон щекочет мне ухо, и я сгибаю шею и поворачиваю плечо, пытаясь сдержать горячую дрожь. Обхватив его за шею одной рукой, я позволил ему поднять меня с моих ног и отнести к кровати, где я мягко улеглась, а затем он подполз ко мне на коленях и растянулся на мне. И я понимаю. Он действительно просто хочет обниматься голыми. Чтобы почувствовать себя рядом. Обнять меня и подумать о том, что только что произошло. Чтобы убедиться, что мы в порядке.

И тогда я тоже понимаю…

Я тоже этого хочу.

Он крепко обнимает меня всю ночь, как будто боится, что я исчезну, если он даст мне возможность двигаться. Никто из нас не произносит ни слова, хотя тишина пронизана нашими мыслями. Они кричат, требуя, чтобы ими поделили. Но мы держим их при себе. Я могу сказать, когда он пытается очистить свой бегающий разум, потому что он усиливает свою и без того крепкую хватку, пытаясь выдавить сумасшествие в своей голове.

Мне? Я просто принимаю различные уровни сжатия, поймана в ловушку под ним, пытаясь все обработать, а также обдумываю и беспокоюсь о том, что может крутиться в голове Беккера. Я знаю, что он сказал своему деду — все убедительные слова о том, что он отпустил желание найти скульптуру. Но то, что сказал Беккер, и то, что он на самом деле думает, — это две совершенно разные вещи. Я видела волнение, которое он пытался скрыть, когда его дедушка рассказывал ему то, что я невольно обнаружила. Но то, что карта может быть завершена, не означает, что скульптуру можно найти. Я не могу потерять Беккера. Не для женщин, и определенно не для мифа.

Мои руки, лежащие на его спине, поглаживают и прощупывают чернила. Я почти чувствую, как края карты вздуваются, будто они приподняты и пульсируют.

Как будто они оживают.

Глава 30

К утру Беккер все еще словно моя вторая кожа, и я предполагаю, что поспала всего несколько часов. Я всю ночь то приходила в сознание, то теряла сознание. Каждый раз, когда я начинала принимать дозу, Беккер сжимал меня немного сильнее, говоря, что сон ему не близок и его мысли все еще бьются.