Он бросился к туалету. У нее упало сердце, когда он двумя руками вырвал телефонный провод из стены и бросил аппарат в мраморную ванну.

Мышцы Евы были напряжены, чувства обострены.

«У него нет ножа. Нож все еще лежит на столе… Как и маникюрные ножницы. У меня может не быть другого шанса».

Он вышел из туалета и остановился перед ней. У Евы участилось дыхание. Но он стал лишь ерошить пальцами ее обкромсанные волосы.

— Чудесно. Даже короче, чем у Лианны, — внезапно он нахмурился и наклонился к ее лицу.

— Не закрывай дверь туалета.

— Не буду.

Она повернулась, стараясь не смотреть на запертую переднюю дверь. Билли направился назад к дивану, мурлыкая под нос и глядя на нее с еле заметной улыбкой.

«Сейчас или никогда. Решайся!»

Сердце у Евы билось, словно колокол, когда она заставила себя бросить взгляд на застекленную дверь позади него.

— Не стреляй, Тамбурелли! — закричала она, и в тот момент, когда Билли повернул голову, чтобы посмотреть на застекленную дверь, она опрометью бросилась к закрытой передней двери.

Задвижка не поддавалась, и Еву охватил ужас. Она продолжала дергать ручку, когда Билли настиг ее.

— Лгунья! Шлюха! Ты такая же как все! — закричал он, и от ярости у него вздулись вены на шее. С его губ слетала слюна, глаза стали совершенно безумными.

— Ты заплатишь за это, Ева! Дорого заплатишь! Ты сама виновата! — его ладони приблизились к горлу Евы.

Чувствуя звон в ушах и видя белые круги перед глазами, Ева сунула руку в карман. Только бы у нее хватило сил.

Свет мелькнул и погас в ее глазах. Она резко ударила его ножом в пах.

Крик Билли заглушил раскаты грома. Он отпустил ее горло и отпрянул назад, схватившись за конец ножа, торчавшего в кровоточащей промежности.

Ева повернулась лицом к двери, но едва она схватилась за ручку, как дверь распахнулась.

— Ни с места!

Шесть гавайских полицейских и Моника бросились к Еве. Беззвучные красные и белые мигалки прорезали темноту за дверью.